— Нам надо срочно сплести носилки и отнести Магдалену в лагерь!
Из сухих ветвей, соединенных тонкими побегами, Рудольфо и Мельхиор быстро соорудили носилки, положили на них Магдалену и отправились в путь.
Несмотря на то что день уже клонился к вечеру, воздух все еще был пропитан гнетущей жарой. Мельхиор, имевший больше опыта в хождении по лесу, уверенно шагал впереди, крепко держа носилки. Рудольфо шел сзади. Рядом молча тащились Ксеранта с кучером.
Пройдя полмили, Рудольфо и кучер поменялись местами.
— Что ты с ней сделала? — набросился канатоходец на гадалку.
Вместо ответа Ксеранта лишь затрясла головой, словно не понимая, как такое могло случиться. Однако Рудольфо не оставлял ее в покое, и женщина в конце концов заговорила. Сперва она заикалась, но потом ее прорвало:
— Я заманила Магдалену в дубраву, сказав, что мы могли бы набрать грибов и что я знаю одно место, где растет много белых, величиной с детскую головку. Не успели мы найти хотя бы один гриб, как я дала Магдалене черный шиповник от жажды, потом еще один, и еще...
— Шиповник красный, а не черный, — перебил ее словесный поток Рудольфо.
— Знаю, — спокойно ответила гадалка. — Черный шиповник — страшный яд.
Канатоходец остановился как вкопанный.
— Шиповник открывают, сделав маленький надрез, извлекают ворсистую сердцевину и вместо нее в красный плод засовывают белладонну, «бешеную вишню»...
Канатоходец вытер рукой пот с лица. Потрясенный до глубины души, он пошел дальше, за ним след в след шагала Ксеранта.
— Значит, ты хладнокровно спланировала убийство.
Ксеранта не отвечала.
— Могу лишь пожелать тебе, чтобы Магдалена выжила, — продолжал канатоходец. — Убийство в этой земле карается мечом, и можешь не сомневаться, что я сдам тебя первому попавшемуся деревенскому судье и его подручным.
Когда они укладывали Магдалену на носилки, Рудольфо заметил подрагивание ее век, но вот уже целый час, что они были в пути, она не подавала признаков жизни.
— Я это сделала только из-за тебя, — вдруг всхлипнула Ксеранта. — Я дала ей яд, — перешла она на крик, — потому что боялась потерять тебя!
Не останавливаясь, Рудольфо повернулся к ней и процедил сквозь зубы:
— Не смеши! Потерять можно только то, что имеешь. Я не давал тебе повода считать, что принадлежу тебе!
— Пока не принадлежишь, Рудольфо! Карты говорят другое. По картам я узнала, что мы соединимся с тобой еще в этом году.
— Не смеши меня!
— Карты не лгут!
— Закрой рот!
До самого прибытия в лагерь никто больше не проронил ни слова.
Все остальные давно уже вернулись. Когда знахарь и великан Леонгард увидели, как Мельхиор с возничим выходят из леса с носилками, они побежали им навстречу и подхватили ношу.