Одним пружинистым движением на палубу выпрыгнул Алекс. В отличие от Генри, одетого соответственно случаю, на Алексе красовалась белая крахмальная сорочка, стянутая на шее тугим узлом бордового галстука, и светло-серый жилет. Правда, рукава сорочки были закатаны. Видимо пытаясь оправдать небрежность своего костюма, он сказал:
— Я как раз искал на камбузе что-нибудь съестное.
— Когда я сказал, что мы отправляемся на яхте, Алексу, похоже, послышалось, что мы отправляемся в яхт-клуб, — сообщил Генри.
— Нет ничего плохого, если человек всегда старается выглядеть как можно лучше, Генри. В отличие от тебя, я не нахожу удовольствия в том, что меня принимают за простого моряка. Слава Богу, я богат и буду одеваться как богатый человек. Итак, мисс Лейден, прыгайте, а я постараюсь не уронить вас.
Беатрис поморщилась — она явно предпочла бы другой вариант. Но, в конце концов, она все же отважилась положить руки на плечи Алекса и позволила ему перенести себя на яхту. Беатрис была меньше и легче Энн, но Алекс вдруг застонал, будто надрываясь от непомерной тяжести. Беатрис моментально оттолкнула его руки и покраснела.
— Когда мы будем возвращаться, прилив достигнет своей высшей точки, — объявил Генри, — и вы сможете прямо с палубы перейти на причал.
— Слава Богу, — с облегчением выдохнула Беатрис, но наверно слишком громко, потому, что с причала в ответ донеслось:
— Во веки веков, слава.
Энн узнала преподобного отца Моузли, вышедшего на пенсию настоятеля собора святого Иосифа в Нью-Йорке, частого гостя всех богатых ньюпортских домов. Здесь, в Ньюпорте, преподобный пользовался неограниченным авторитетом, и его мнение имело огромный вес для всех его бывших прихожан.
— Так приятно видеть вас снова, мисс Фостер, — сказал преподобный Моузли. — Мисс Лейден, — поклонился он Беатрис. — Прекрасный день для прогулки на яхте.
Он поднялся на борт яхты, снял свой черный пиджак и удобно расположился на боковом сиденье. Энн взглянула на Генри, ожидая объяснений.
— Поскольку никто из нас не пригласил на прогулку родителей, я подумал, что преподобный Моузли может поехать с нами.
— Вот оно что…
«Очень предусмотрительно, — подумала Энн. — Только зачем все это нужно, принимая во внимание мою репутацию?» Тем не менее, она была ему признательна. Пусть весь Ньюпорт считает ее падшей женщиной, но Генри оказал ей уважение, которого она заслуживает. То, что он побеспокоился пригласить в поездку столь уважаемого всеми человека, глубоко ее тронуло.
Генри и Алекс занялись швартовыми и установкой парусов, Энн и Беатрис удобно устроились на сиденьях, расположенных вдоль бортов. Яхта сверкала чистотой, и полированное дерево: поблескивало на солнце.