— А Павленко с пленными? — спросил, задыхаясь от погони, Воробьев.
Начальник разъезда, улыбаясь, ответил.
— Вон вы чего торопились! Боялись, чтобы этот сзади на ваш конвой не наскочил? Ваши прошли минут пятнадцать тому назад. Комбриг послал вас разыскать и вернуть. Здорово ребята работали, нам уже те, которых встретили, рассказали. Какой из вас Воробьев-то?
Еле отдышавшийся Воробьев ответил:
— Я Воробьев!
Начальник разъезда, улыбаясь, ответил:
— Молодец, кацап. Здорово скрутил, да и рубать мастак. Ну, катай к комбригу, а мы тут за вас поработаем. Трогай, братва! — скомандовал он своим.
Почти у самого штаба догнал Воробьев Павленко с пленными. Последние ни слова не говорили по-русски, как ни пытался Павленко расшевелить их вою дорогу.
Доставили трофеи прямо командиру и комиссару бригады.
Слушая рассказ Воробьева, прерываемый через каждый десяток слов поддакиванием и репликами ребят, комбриг сначала недоверчиво качал головой, а потом заливчато захохотал.
— Ну, ребята, молодцы. За это вам всем разведчикам даю по револьверу, а Воробьеву кроме того трофейную лошадь. Вот молодцы-то! А? Как ты скажешь? — обнял комбриг комиссара. Тот, тоже улыбаясь, ответил:
— Ясно… орлы… Хоть куды с ними!
Гришин подробно расспросил Воробьева. Радости и того и другого не было предела. Десятый раз повторял Воробьев о бегстве польского наблюдателя с крыши и преследовании его. Передавал со всеми подробностями.
Ребята не уставали слушать.
Вечером Гришин принес взводу новую радость:
— Комбриг разрешил иметь во взводе свое знамя, как в эскадронах полка.
Это знамя давно приготовили. Несколько рае просили у комбрига разрешения повесить и возить — отказывал всегда.
— Теперь разрешил, да, говорит, чтобы только какое следует было, а не барахло какое-нибудь, — передавал Гришин взводу свой разговор с командиром бригады.
Не было границ общему ликованию. Один только Сыч, похваливая разведчиков, посмеивался:
— Пятеро двух сонных поймали! Надо было ехать дальше, весь ихний полк перевязали бы… Одного трое рубали! Кому уши достались?
Перед Воробьевым Сыч заискивал:
— Теперь вот ты, Воробей, настоящим командиром стал. Тебе надо по справедливости и взвод под свое начало взять. Можно сказать, герой!
Воробьев улыбался:
— Вместе с ребятами работал, не один. Зачем мне взвод? У нас есть взводный Гришин. Парень что надо!
Сыч улучил минуту и подкатился к Гришину.
— Смотри, каким кандибобером ходит Воробьев. Ге-е-рой! Теперь я, говорит, настоящий командир. Дело сделал. Носится парень, не зная, куда себя деть.
Гришин отмахнулся от Сыча.