Но я поторопился. С воплем ярости он сам бросился на меня, крепко вцепившись в меня ногами и руками. Я попытался оттолкнуть его — чтобы он оказался хоть в нескольких дюймах от меня, что позволило бы мне размахнуться для хорошего, нокаутирующего удара. Но как жестко я ни боролся, мне это не удавалось. Он присосался ко мне как пиявка и я старался лишь удерживать его, надеясь, что вскоре подоспеет Маршалл и отдерет этого человека-присоску от меня. Но Маршалл не появлялся. Я волновался бы еще больше, если бы знал, что он в спешке неверно рассчитал высоту перелаза, зацепился ногой за верхнюю ступеньку, упал, ударился и на время вышел из строя.
Пока я искал глазами Маршалла, мою шею пронзила острая боль. Пару секунд я был так ошеломлен, что не понял, что случилось. Потом я сообразил, что маленький мерзавец укусил меня и укусил очень сильно! Только в этот момент я понял, что Шляйхер был не скромным и мягким патриотично настроенным дураком, а обычным сумасшедшим. В этом уже не было сомнения — он дрался и царапался именно как сумасшедший. Одной рукой он вырвал клок волос с моей головы — к счастью, это был парик, а не мои собственные волосы, иначе это оказалось бы слишком больно. Другой рукой, согнув пальцы как когти, он пытался выцарапать мой правый глаз — лишь отдернув голову на дюйм назад, я избежал страшной раны. Но его ногти все равно оставили глубокие царапины на моей правой щеке.
Я решил, что это уже абсурд. Я был достаточно высок и силен, чтобы одной рукой поднять человека такой комплекции как у Шляйхера, сумасшедшего или нет. Нужно было предпринять что-то решительное или моя репутация пострадает окончательно. Потому я дал волю грубой силе и изменил стратегию. Все еще обнимая друг друга, как влюбленные мартышки, я отошел на пару ярдов назад, прислонившись спиной к дереву. Защитив таким образом спину, я применил старый прием, знакомый борцам во всем мире. Я со всей силы ударил его коленом между ног. Издав дикий вопль, он на мгновение ослабил хватку, и тут я, освободившись, нанес ему ужасный апперкот в подбородок. Такой удар нокаутировал бы даже тяжеловеса, и Шляйхер упал на землю как срубленное дерево. Я не стал испытывать судьбу и подбежал к нему. Теперь, кажется, я не промахнулся. В тревоге я оглянулся на тропу, как раз теперь мне нужна была бы помощь Маршалла. В любом случае я не мог возвращаться в Уолтон-Хит таким оборванным и окровавленным. Но моего помощника все никак не было видно, и у меня возникла ужасная мысль, что, возможно, у Шляйхера есть сообщники, ликвидировавшие охранника премьер-министра!