Лайам ее любит! И снова пишет… пишет к ней и для нее.
…Марисала, я никогда не рассказывал тебе об этом… Дело в том, что меня пытали. Следователи из тайной полиции расспрашивали меня о силах Сопротивления — о тебе, Марисала, и твоих товарищах. Они полагали, что мне многое известно, и изобретали самые страшные мучения, чтобы заставить меня заговорить.
Но я почти ничего не знал — а если бы и знал, они не услышали бы от меня ни слова. Я смеялся им в лицо и говорил: «Вам не сломить меня! Я выживу! Я выберусь отсюда и расскажу миру о ваших преступлениях!» Но одна ненависть не смогла бы поддержать меня в часы нечеловеческих испытаний. Меня спасала надежда — надежда, что когда-нибудь я вновь увижу солнечный свет и твою улыбку. Я вспоминал о тебе, и эти воспоминания помогали мне выжить.
Но однажды враги сломили мою волю.
Меня вывели на залитый солнцем двор. В этот раз не били и не задавали вопросов. Капитан объявил, что у стен тюрьмы была поймана какая-то девушка: она пыталась проникнуть внутрь, чтобы передать мне еду и записку.
Я понял, что он говорит о тебе. Кто еще это мог быть? Я требовал, чтобы мне дали с тобой поговорить, но капитан расхохотался мне в лицо и заявил, что девушка убита в схватке с охранниками. А потом я увидел тело, распростертое в пыли… Я рванулся к нему, но охранники не дали мне подойти близко.
Они не позволили мне взглянуть девушке в лицо — но я был уверен, что это ты. Что они убили тебя.
Той ночью я лежал один на сыром и холодном полу, моля Бога о смерти. Я был совершенно сломлен. Ты умерла, и я потерял надежду.
Но опустевшее сердце не перестало биться. А через четыре дня отряд повстанцев, во главе которого стояла ты, Марисала, взял тюрьму приступом и освободил нас всех.
Ты была жива! Не ты погибла в тот страшный день! Другая девушка — чья-то дочь, сестра, невеста, чьи-то навек разбитые надежды… Но не ты.
Я провел в тюрьме полтора года, но эти четыре дня оставили в душе самый страшный след. Ибо без надежды жить невозможно.
Сегодня я надеюсь, что ты, наконец-то, вернешься ко мне. Марисала, я не могу больше молчать! Я выхожу на улицу и кричу тебе с газетных страниц: «Марисала, пожалуйста, вернись ко мне!» Ты слышишь, меня, вернись!
Марисала положила газету на стол. Встала и аккуратно застелила постель. Оделась. Накинула плащ. Взяла сумку.
Она возвращалась домой.