если животные и «должны» умереть для обеспечения людей пищей, то до наступления
этого часа они безусловно жили счастливо.
Осознавая важность жизненных позиций, формирующихся в молодом возрасте,
движение за освобождение женщин предложило изменить характер рассказов и сказок,
которые мы читаем для своих детей. Они хотели, чтобы в сказках благородные
принцессы спасали жизнь принцам, оказавшихся в трудном положении. Однако
переделать сказки, которые мы читает своим детям, оказалось не так легко, хотя
жестокость — далеко не идеальная тема для детских сказок. И все-таки было бы
возможно избежать наиболее отвратительных деталей, снабжая детей книжными
картинками и сказками, которые пробуждали бы отношение к животным, как к
независимым существам, а не как к маленьким умненьким предметам, существующим
для нашего развлечения и стола. А когда дети подрастут, они уже будут осведомлены,
что большинство животных живет в условиях, которые надо признать малоприятными.
Трудность может также заключаться в том, что родители невегетарианских убеждений
могут принуждать своих детей не воспринимать глубоко сказку, опасаясь, что
облагораживание детского отношения к животным может разрушить всю систему
семейного питания. Даже сейчас нередко приходится слышать, что дети, узнав об
убийстве животных на мясо, отказываются есть мясо своих друзей. К сожалению это
инстинктивное сопротивление встречает могучих противников в лице
невегетарианских родителей и большинство детей оказывается не в состоянии
осуществить свой отказ от мясной пищи, оказываясь в неравной оппозиции к своим
родителям, которые обеспечивают их питание, уверяя при этом, что без мяса они не
вырастут большими и сильными. Остается надежда уповать, что распространение
знаний о природе питания позволит большинству родителей осознать, что в этом
вопросе дети были мудрее их*.
* Например, Лоуренс Кольберг, физиолог из Гарвардского университета, отмечал в
своей работе присутствие нравственного развития у детей, рассказывая, что его сын в
возрасте 4-х лет принял свою первую нравственную установку, отказавшись есть мясо,
потому что, как он сказал, «это плохо убивать животных». Далее Кольберг
рассказывает, что шестимесячные уговоры его сына изменить свою позицию потерпели
неудачу, в т.ч. в поисках различия между оправданным и неоправданным убийством,
что показало правоту его сына, хотя и исповедующего более простую и бесхитростную