Салех Хаззум, несмотря на свою неграмотность, был одним из тех немногих, кто мог объяснить, растолковать суть этих понятий. Он безгранично гордился своим арабским происхождением и выходил из себя, когда сталкивался с людьми, с пренебрежением отзывающимися об арабах. Этим он прославился, работая на реке и на море, за это его любили арабы Анатолии — моряки, с которыми работал, люди, с которыми сводила его судьба в разных портах, в этом городе и в этом порту, жители квартала «Аш-Шарадык». Все эти люди отличались храбростью, были отчаянны в драке, а временами и сами становились жертвами драк.
Хотя казалось, что драки возникали из-за работы, жилища или женщин, на самом деле за ними стояло нечто другое. Драки в некотором смысле носили национальную окраску, в каком-то смысле классовый, освободительный характер. Но сами участники потасовок этого не понимали, они не вдумывались в смысл происходящего, не философствовали на этот счет, а воспринимали его эмоционально — просто ненавидели турок, а заодно и турецкую армию, делали все, лишь бы только не попасть в нее на службу, скрывались обычно где-нибудь в своем квартале или в порту. Они смотрели на турок-османов как на тиранов, господ, тяжело переживали отсутствие равноправия и справедливости. Они считали себя вправе, покуда им приходится платить налоги и служить в армии, покуда их посылают на разные принудительные работы, жить там, где они хотят, иметь работу, дом и покровительство властей.
Как-то раз на палубе одного из пароходов произошла страшная драка. Работодатель-турок ненавидел арабов, всячески притеснял и эксплуатировал своих рабочих. От его гнета и притеснений, от его произвола и сквернословия сжимались их сердца, и руки опускались от бессилия. Случилось так, что один из рабочих повредил во время работы ногу. Ему надо было несколько дней побыть в покое и подлечиться. Однако работодатель Рафат-эфенди потребовал, чтобы тот продолжил работу, а иначе он будет уволен. Рабочий возмутился, хозяин обругал его и пригрозил избить. Тут вмешался другой рабочий, его товарищ. Тотчас сбежались молодчики, помощники работодателя, и начали поносить рабочих-арабов. «Замолчи, дерьмо!» — крикнул Рафат-эфенди рабочему, вступившемуся за своего товарища, и набросился на него с палкой. Мустафа, так звали этого рабочего, был из квартала «Аш-Шарадык». Молодой, сильный парень, он схватил свой железный шаршур[7] и ударил Рафата-эфенди по плечу. Началась драка, на шум которой сбежались рабочие. Пошли в ход шаршуры, будто специально загнутые для драки, — а рабочие владели ими искусно. Движимые чувством мести, они набросились на хозяина и на тех, кто был на его стороне. «Кто дерьмо? Мы?» Они еще не сознавали, что столкновение вылилось в распрю между турками и арабами. Богатые турки сознательно разжигали национальную вражду, разобщали рабочих. А те давали себя разобщать, вместо того чтобы биться против общего врага. Рабочие-арабы считали, что на них нападают только потому, что они арабы, и встали на защиту самих себя, своего национального достоинства, готовые ради него умереть. И вот сегодня — убитые и раненые с обеих сторон. И как у каждого национального меньшинства, преследуемого, эксплуатируемого и униженного, их орудием стало единство. И еще беззаветная храбрость, готовность к самопожертвованию. Рабочие-арабы победили, они бросили работодателя в море, разорвали мешки с зерном, перевернули вверх дном весь пароход, и все, что попадало им под руку, летело в головы турок. Подоспевшая полиция открыла стрельбу. Мустафу и нескольких его товарищей отправили в тюрьму.