Несколько мгновений у него сохранялась надежда, что это олени, козы или даже домашний скот, но эта надежда быстро рассеялась. Он понял, что это скачет лошадь, и понял это еще до того, как увидел приближающегося всадника. Протолкнув слюну по пересохшей глотке, Гейб откашлялся и сплюнул на землю и только после этого обернулся.
Пинки скакал по тропе, которую Гейб так и не заметил. Желтоватые кусты и чахлая трава закрывали ее настолько, что она была почти невидимой. «Конечно, здесь обязательно должна быть дорога», — с запоздалым сожалением подумал Гейб. Не прилети самолет или возникни какое-либо осложнение, у них должны быть пути к отступлению.
Рубашка Пинки была в пятнах пота. Глаза закрывала тень от широкополой шляпы. Он сидел на лошади легко, привычно, в раскованной позе, держа обе руки на луке седла. Винтовка в чехле висела на седле сбоку, а револьвер дожидался работы в кобуре на поясе Пинки. С седла свисал объемистый полотняный мешок.
— Проклятие! — воскликнул Пинки. — Никогда бы не подумал, что вы заберетесь так далеко. К тому же вы выбрали верное направление.
Гейбу удалось изобразить подобие улыбки.
— Благодарю вас. Видите ли, мне показалось, что наступило время самому о себе позаботиться.
Пинки рассмеялся, сверкнув оскалом зубов, затем не спеша вынул из кобуры револьвер и наставил его на Гейба. Благодаря долгим тренировкам, Гейб научился смотреть в дуло заряженного оружия и не терять при этом присутствия духа. Но все же сухой, жгучий страх подкатывал к горлу и желудок сводило судорогой.
— Вы и такие, как вы, все время что-то придумываете, фантазируете, вот вам и кажется, — ухмыльнулся Пинки. — Ведь вы журналист, не так ли?
Внезапно на Гейба навалилась невероятная усталость.
— Да, я журналист.
— Ваше настоящее имя?
— Гейб Меррит. Я работаю в журнале «Ньюс уорлд».
— Боже правый! Вы, оказывается, важная птичка.
«Ладно, — в бешенстве думал Гейб. — Издевайся, вонючий ублюдок».
Он хотел заставить Пинки говорить, двигаться, чтобы как-то выгадать время.
— Но если вы хотели познакомиться с нашей организацией, почему не сделали того же, что тот парень из «Вашингтон таймс»? Он просто написал мне письмо и попросил разрешения посетить нас. Мы бы и вас пригласили, и никаких проблем.
— Да, и я бы увидел то, что он видел, а не то, что происходит на самом деле.
Пинки почесал переносицу.
— Да, Гейб, — черт побери, я привык называть тебя Джеком, — натворили вы дел, скажу я вам. Но вели себя как мужчина. И ваша попытка выбраться отсюда была чертовски красивой. Я просто восхищен вами.
Безумная надежда запрыгала в голове у Гейба, как испуганный кузнечик.