Об индейцах рассказ особый. А сейчас вернемся на шоссе 90, ведущее нас на Запад. Остановимся у ответвления в сторону резервации. В этом месте мы встретили два необычных дорожных знака. На одном нарисован башмак, а надпись поясняла, что тут проходила «Большая Пешеходная Тропа индейцев». Другой знак был украшен головою бизона, «кольтом» и индейской трубочкой мира. Надпись «Олд вест трейл» путникам объясняла: это старая дорога на Запад. «Бетон пролегает там, где когда-то на диких землях в повозках с брезентовым верхом, запряженных волами, двигались пионеры-переселенцы». В этой же книжке приводились знаменитые фразы — надписи на памятниках, установленных тут, на равнинах. На памятнике волам: «Из следов наших копыт родились ваши автострады». На монументе ковбою: «На пепле моего костра рожден этот город».
О больших миграциях по равнинам дорога в Южной Дакоте напоминала нам не однажды. Подобно тому, как на Востоке Америки напоказ держат старые пушки, крепости и постройки, тут, на равнинах, главный предмет старины — повозка. В маленьких городах и местечках, у перекрестков дороги, у закусочных и мотелей, у магазинов и даже бензоколонок непременно видишь воловью повозку. Перекусив у дороги, американцы с удовольствием сажают на повозки детишек, да и взрослые на минуту-другую не прочь поменять место в автомобиле на сиденье под брезентом. Называется это «ощутить свои корни».
Но дорожный спрос на историю удовлетворяется не только показом транспорта пионеров. В музейчиках у шоссе можно увидеть, как в те, не столь уж далекие, времена одевались, в какой посуде и что подавалось на стол, что курили, из чего стреляли, чем землю пахали. Музеем владеют, как правило, какие-нибудь старик со старухой, не способные заработать на жизнь чем-либо иным. Обветшалых людей легко принимают за ходячие экспонаты. Им и вопросы задают в такой форме, как будто старая леди и ее спутник жизни, ходящие в шлепанцах по музею, сидели в прерии у костра, бывали в стычках с индейцами.
Заглянув в один очаг старины, в остальные можно и не заглядывать. И все-таки, подъезжая к Миссури, мы уступили призывам желтых щитов: «Большой музей Дикого Запада. Загляните!»
Музей держит сокровища в двух деревянных ангарчиках за городом Чемберленом, на восточном берегу Миссури, как раз в том месте, где люди в повозках стояли лагерем и, осеняя себя крестом, переходили западный рубикон — переправлялись через мутную, неприветливую, свинцово-холодную реку.
У входа в музей нас встретил хозяин в ковбойской шляпе, в сапогах с высокими каблуками, с ковбойским ремнем и ковбойской улыбкой. Очки добавляли этой фигуре нечто и от учености. Страдал хозяин дефектами зрения или, быть может, облик встречавшего был «спроектирован»? (Такое в Америке — дело нередкое.) В музее «учености», впрочем, не наблюдалось. Все та же кунсткамера. На видном месте стояла скульптура свирепого вида индейца, стояло чучело зебры, старый протез ноги из липовой древесины... Но было видно: собиралась коллекция рукою заботливой и дотошной.