Как в то время ходили на демонстрации? Колонны в основном были небольшие — человек по двести-триста. Впереди и сзади на некотором отдалении шли заслоны из самых отчаянных и смелых ребят. В случае надобности они дрались с полицией и при появлении полицейских машин разбрасывали на мостовой «мигелитос» — стальные шипы с острыми иглами: как их ни бросишь — всегда одна игла торчит кверху. Кто и когда назвал эти шипы «мигелито» — именем вихрастого дерзкого школьника, постоянного персонажа острых аргентинских анекдотов?
По традиции в первых рядах колонны шли руководители партии и комсомола. Не все, конечно, а только те, кому было поручено работать полулегально. Как правило, эти люди уже известны полиции Они открыто выступали на митингах, собраниях, вели переговоры с другими левыми демократическими организациями. Часть же руководства всегда оставалась глубоко законспирированной.(Когда арестовывали одного из полулегальных, его место занимал другой.
Работать в подполье трудно, но, пожалуй, на полулегальном положении не легче. Полиция знает настоящее имя, адреса жены, родственников, иногда друзей. В сотнях экземпляров распространяются фотографии. Начинается «охота». Однако произвести арест не так-то просто. На собрании это сделать практически невозможно— товарищи не дадут в обиду. А после митинга надо еще найти человека и если уж арестовывать, то только имея на руках улики, указывающие на незаконную деятельность. Если же улик нет, судья будет вынужден распорядиться об освобождении.
Энрике как раз и был таким — полулегальным. Впервые его арестовали в феврале 1969 года. Продержали месяц в тюрьме и выпустили — не удалось доказать его принадлежность к коммунистической партии. До следующего ареста он работал год. За этот год ни одной ошибки, ни одного нарушения правил конспирации, запрещавших даже общение с собственной семьей.
...В тот день ему поручили собирать членские взносы. В нагрудном кармане — корешки квитанций. Деньги уже успел сдать, осталось только вручить связному корешки. Встреча была назначена всего в двух кварталах от его дома. Посмотрел на часы — ровно три. Связной опаздывал. Значит, следующая встреча завтра, в другом месте. И здесь выдержка изменила: «Забегу в квартиру только на одну минуту, — решил он, — увижу семью — и сразу уйду!»
...Лейтенант из федеральной полиции с удовольствием просматривал рапорт об аресте Энрике. «Я же говорил, что ходить за ним не нужно. (Когда парню двадцать три года, «охотиться» ни к чему. Теперь все зависит от того, удастся ли его сломить. Видимо, это несложно. Судя по всему, совсем «зеленый» — надо же, прибежал домой среди бела дня!»