В этом Элизабет глубоко ошибалась. На следующий день газеты сообщили, что графство Кент пострадало от самого продолжительного и серьезного шторма, который принес массу разрушений.
Когда первая ослепительная молния блеснула в проеме портьер и осветила комнату, Элизабет залезла на диван и забилась в угол, прижав к уху подушку, но тут же последовал грохот, едва не оглушивший ее.
Это было только началом. При каждой вспышке молнии Элизабет чувствовала, что у нее судорожно сжимается желудок и нервы вот-вот сдадут. Съежившись в углу дивана, она слушала яростные раскаты грома, которые то утихали, то разражались с новой силой.
Неужели это никогда не кончится? Элизабет поймала себя на том, что всхлипывает от страха. На какое-то мгновение наступила тишина, Элизабет затаила дыхание. Постепенно гром начал стихать, пока не перешел в низкое ворчание где то в отдалении. Элизабет прислушивалась к потокам ливня, молясь, чтобы гроза наконец прекратилась. Когда откуда-то появившийся Бенджамин прыгнул на диван и уселся рядом с ней, она поняла, что буре пришел конец. Кошки это всегда чувствуют… В этот момент Элизабет подумала, что ей следовало бы посмотреть, не повредил ли шторм помещения под самой крышей. С трудом поднявшись и убедившись, что все там в порядке, она в изнеможении упала на кровать и попыталась расслабиться.
Элизабет не заметила, как задремала, а проснувшись, почувствовала себя лучше: дрожь прошла и голова прояснилась. Она посмотрела на часы. Было двадцать минут восьмого. Гроза кончилась. Тед, возможно, давно уже дома. Но скорее всего он остался в Лондоне, и они с Кет проведут ночь в его квартире.
Элизабет твердо решила, что при первой же возможности унесет ноги из этого дома и ничто не сможет остановить ее.
Приняв решение, она приступила к практическим действиям: вытащив из шкафа дорожную сумку, положила ее на кровать, затем открыла комод и стала выкладывать свою одежду.
Элизабет складывала платье, когда услышала Шаги по лестнице. Мышцы ее напряглись.
— Бетти… Бетти… где вы?
Она не откликнулась, а когда дверь открылась, даже не повернулась, поглощенная складыванием.
— Какой чертовщиной вы тут занимаетесь? — Он еле шевелил языком, словно был пьян.
— Укладываюсь, — как можно спокойнее сказала она. — Утром я уезжаю.
— О, нет, — едва не простонал он.
Готовая к сопротивлению, если это будет необходимо, она повернулась и увидела, как Тед повалился на кровать. Вид у него был просто ужасный: лицо пепельного цвета, а одежда мокрая и в грязи.
В долю секунды Элизабет оказалась рядом с ним на другом конце комнаты, весь ее гнев испарился.