— Мне нужно идти на встречу, но мы продолжим наш разговор позже.
— Прекрасно.
Я нажала на кнопку отбоя. Конечно, ему нужно идти на встречу. Я никогда еще не слышала, чтобы он был в такой ярости, но что я ожидала? Я посмотрела на Августа, который качал головой.
— С одной стороны, мои фобии, с другой — неприятности, в которые я тебя вовлек…
— Я сама решила ехать.
Прямо как Элоиза.
Август посмотрел вверх на Эйфелеву башню.
— Ничего страшного, — сказала я. — Необязательно забираться на самый верх.
— Но ведь мы поклялись. Нехорошо нарушать обещания.
— Ну, вряд ли мы сможем вскарабкаться наверх. Либо на лифте, либо никак.
Он посмотрел на меня, и я заметила страх в его глазах.
— Мы должны побывать наверху, — твердо произнес он.
— Ты справишься? — Я приобняла его. — Не думаю, что оказаться там в полуобморочном состоянии — это лучшая идея.
— Нет, я смогу. Ты проделала весь этот путь, чтобы подняться наверх, и из того, что я слышал из разговора… у тебя очень большие неприятности. Нет, я справлюсь.
Он с решительным видом взял меня за руку, и мы встали в очередь. Всякий раз, когда желтые двери лифта с шумом открывались, выпуская толпу туристов, Август сильно напрягался. Шаг за шагом мы приближались к нашему испытанию. Вокруг нас шелестел целый букет языков — французский, испанский, немецкий, английский. Я даже смогла разобрать акценты английского — астралийский, шотландский и ирландский.
— Август, — твердо сказала я, — мы не обязаны это делать.
— Нет, мы поедем.
В конце концов подошла наша очередь. Август стиснул зубы и не отпускал мою руку. Другой рукой я провела по его лицу.
— Даже если мы не поедем наверх, я все равно люблю тебя.
Двери лифта открылись, и последние пассажиры вышли. Вместе с подобной амебе толпой мы плавно втекли в кабину лифта. Я обвила руками шею Августа.
— Смотри на меня, — прошептала я. — Только на меня. Больше ни на что.
Август посмотрел мне в глаза. Двери лифта закрылись, и мы начали подниматься. Август часто дышал, поэтому я сказала:
— Дыши вместе со мной.
Я медленно сделала глубокий вдох и посмотрела ему в глаза со всей любовью, на которую была способна. И прежде чем мы осознали происходящее, мы уже оказались наверху. Двери открылись, и мы вышли на площадку.
Август изумленно оглянулся:
— Каллиопа, я смог!
— Я так горжусь тобой.
— Обещания нужно сдерживать, — ответил он и, притянув меня к себе, наклонил меня и поцеловал. Наконец он произнес: — Теперь мы никогда не расстанемся. Мы здесь, в Городе Любви, в Городе Света. И наши клятвы мы скрепили печатью.
Я обняла его, и мы прошлись по площадке, любуясь Парижем, его улицами и рекой, с высоты походившими больше на виды с открыток.