Зато Крашенинников не страдал отсутствием аппетита. Василий только хмыкнул, насчитав семь блюд.
— Отвянь, — в ответ на ухмылку приятеля цыкнул Борисович, — скажи-ка лучше, что это у тебя глаз так блестит? Лямур-тужур?
— Тужур, тужур, — не удержался от улыбки Василий.
— Тебе вообще есть не обязательно, ты сыт любовью.
— Завидуешь?
— Завидую, — не стал лукавить basso profondo.
— Влюбись, кто тебе не дает?
— Не всем же так везет.
— Это правда. — Мечтательный взгляд Крутова переместился за окно с вертикальными жалюзи приятного кремового оттенка. — Чаще случаются неожиданные вещи, чем ожидаемые. Кто это сказал? Плавт?
— Что делается, — хмыкнул Борисович. — И чего это тебя так прет? Баба как баба, интересно, что ты в ней нашел?
Крутов перестал жевать и по неясной причине насторожился. Неприятное предчувствие зародилось под сердцем, распространилось со скоростью стихии по организму и отдалось легким покалыванием в пальцах.
— Это ты о ком?
Увлеченный телятиной по-веронски, Борисович не обратил внимания на сторожевую стойку Василия:
— Ну, эта чухонка, журналистка Ковалева — что ты в ней нашел?
Стиснув вилку так, что побелели костяшки пальцев, Крутов на всякий случай огляделся: солидняк, неторопливо поедающий свой обед, расторопные девчонки-буфетчицы, редеющая очередь и симпатяги в штатском при входе. Любое поползновение с его стороны будет пресечено мгновенно — вон один уже пропахивает глазами столики. Нет, не здесь. Может, вывести Крашу за угол администрации и там вздуть?
«Успокойся», — велел себе Крутов и разжал кулак, в котором осталась вмятина от вилки. Успокойся.
В это мгновение до Василия окончательно дошел смысл сказанного.
— Борисыч, а откуда ты знаешь про журналистку? — От волнения Крутов даже дал петуха.
— Что с тобой? — Крашенинников с удивлением разглядывал раздувающиеся ноздри приятеля. — Что я такого сказал?
— Ничего, если не считать, что я тебе о Ковалевой ни слова не сказал.
— У меня свои источники. — Борисович перестал жевать, его отечная физиономия окаменела. С такой рожей только потасовки в трактирах устраивать или на лесных дорогах мирных обывателей грабить, подумалось вдруг Крутову.
— Борисыч, откуда ты узнал про нас с Ковалевой?
— Да так, — процедил бизнесмен, не спуская острого взгляда с Крутова, — мы с ней поспорили. Она выиграла.
Василий испытал сиюминутное чувство гордости за Леру.
— О чем спорили?
— На тебя.
— Что?! — Губы Василия тронула недоверчивая улыбка. Мозги отказывались воспринимать услышанное.
— Что слышишь. Наверное, я должен был тебя предупредить, но сам знаешь, как это бывает: дал слово, пришлось молчать. Ты, Вася, в бабах не разбираешься. Она легла с тобой ради акций «Бланк-информ», между прочим. Она бы и со мной легла, если бы не пари.