Минуя малюсенькие городки с непривычными названиями Гиват Ольга, Сдот-Ям, Атлит.
А еще — Цезарию, хотя с этим названием проще, оно явно дано в честь Цезаря.
Только вот — которого?
Слева — сплошь песчаные дюны, за ними плещется море.
Отливает синим бархатом.
Топорщится невысокими волнами.
Самый восточный берег Средиземного моря.
Сюда стремились крестоносцы.
Отсюда отправлялись в плавание финикийцы.
Между прочим, на карте Хайфа располагается прямо напротив Крита. Ну, почти напротив.
Справа — тоже песок, поросший низкорослыми сосенками.
— Их специально сажают, — комментирует Лева, — и поливают из шлангов, арабы сажают, русские, марокканцы, украинцы… Тяжелая работа!
И тут справа резко вздымаются зеленые холмы, один выше другого.
Уже видна гора.
— Сады Ротшильда! — объявляет Лева.
У очередного светофора они догоняют «мазду» с крашеной блондинкой, та игриво мигает им подфарниками.
— Скоро будем дома. — Лева жмет на газ.
Банан опять тянется за водой.
— Кузина привет передавала! — говорит Лева.
— На обратном пути, — отмахивается Максим, — когда вернусь из Эйлата… Тогда и увидимся…
Лева кивает.
Справа громоздится гора Кармель.
Поросшая лесом, темно-зеленая, уже окутанная сумерками.
— У нас тут очень красиво, — говорит Лева.
— У вас тут на днях взорвали автобус, — замечает Максим.
— Что делать! — пожимает плечами Лева и въезжает в город.
Город поднимается по склонам горы, слева виден порт, справа горит золотом купол Бахайского храма.
«Мазды» больше не видно, она ушла вбок, дальше по скоростному шоссе, в сторону Акко.
Лева крутит руль, машина лавирует по улочкам, забираясь все выше и выше.
Отель почти на вершине, в самой высокой точке Хайфы.
— Завтра тебя забирать когда? — спрашивает Лева.
— А сейчас поужинаем? — вопросом на вопрос отвечает Максим.
— Хорошо, — соглашается Лева. — Поужинаем и договоримся…
Он и поужинали, а на следующее утро Лева заехал за Бананом в половине седьмого и доставил его в Акко, ненадолго притормозив возле эвкалиптовой рощи, что почти у въезда в город, который был основан чуть не четыре тысячи лет назад и именовался вначале Аккрой, потом какое-то время — Птоломеей, сперва оплот римских легионов, затем — вотчина крестоносцев, коих, в свою очередь, сменили мамелюки, а в 1775 году султан Ахмед эль-Джазар построил здесь фантастической красоты мечеть с мраморными колоннами.
Как раз напротив этой мечети — суровая каменная цитадель, у которой Лева и припарковал свой «фиат».
Но перед этим они минут пятнадцать бродили по эвкалиптовой роще, и Максим чувствовал, как легкие очищаются от мерзости, что накопилась в них за всю его тридцатилетнюю жизнь.