Егор прочитал письмо и задумался. Ему стало грустно-грустно…
Но грустить было некогда. Вблизи комнаты послышались голоса. Егор вскочил с табуретки, сунул письмо в карман шинели, схватил ящик с посылкой, на цыпочках подбежал к двери, прислушался: не сюда ли идут. Но голоса стихли — видимо, разговаривавшие прошли в клуб или поднялись на второй этаж.
Мать не писала, что посылает в ящике. Егор начал торопливо извлекать из него содержимое и складывать на стол.
— Мешочек, — шептал он, — со сдобнушками; сала два куска. А это что завернуто? Чесноком отдает… А-а-а, колбаса! Домашняя. Банка с медом. Ну, вот и все…
Егор сунул нос в опустевший ящик, принюхался и отставил ящик в сторону. Осмотрев лежавшие перед ним вкусные вещи, Егор заколебался — с чего же начать. Хотелось съесть сдобнушку, намазав ее медом, но не меньше привлекала к себе вкусным запахом колбаса.
«Отведаю спервоначала колбасы», — решил он и отломил от румяного кольца добрый ломоть. Тут он вспомнил, что нет хлеба, а одна колбаса без хлеба — это уже не еда. «Разве с кокуркой?» — подумал он и достал из мешочка сдобную пышку. Она оказалась очень вкусной, рассыпчатой, но сладкой. Есть чесноковую колбасу со сладкой сдобнушкой было не очень-то вкусно, но это — только сначала, потом сдобнушки уже не казались сладкими — хлеб как хлеб.
Покончив с куском колбасы, Егор хотел было приняться за мед, но, сообразив, что скоро закончится лекция и придут ребята, решил сложить продукты снова в ящик и отнести его к кастелянше, у которой хранились личные вещи воспитанников.
«Сбегать бы узнать — открыт ли склад. А ящик пока засуну под кровать», — подумал он и принялся за дело.
Чтобы ящика не было видно из-под кровати, Егор опустил одеяло почти до самого пола, потом отошел в дальний угол, пристально оглядел конку и, довольный, шагнул к двери. Он уже хотел было всунуть в замочную скважину ключ, но в коридоре снова послышались голоса и шаги. Вот они ближе, ближе… Остановились у самой двери. Кто-то взялся за дверную ручку…
Не успел Егор сообразить, кто бы это мог быть, как звякнул ключ, распахнулась дверь, и вслед за директором училища Иваном Захаровичем Колесовым в комнату вошли: мастер формовочного отделения Селезнев, секретарь комитета комсомола Батурин и комендант общежития Гущин. Не зная, что привело их сюда, Егор растерялся, и у него даже мелькнула мысль, что в клубе, наверно, заметили его отсутствие и директор решил сам выяснить, почему Бакланов не пришел на лекцию.
— Здравствуйте, — с трудом выдавил из себя Егор и потянул с головы ушанку.