Мэтти, как и Мох, поразилась невероятному самообладанию королевы. Она очень быстро смогла успокоиться, и ее руки больше не дрожали.
Той же ночью было отправлено послание к императору Священной Римской империи, у которого находился король Ричард. И это послание доставил не посол, а Мох.
— Что за черт? — воскликнул император, увидев, как сапсан влетел в комнату для аудиенций.
Император взмахнул руками, как будто птица собиралась напасть на него.
— Бросай послание, — скомандовала Мэтти.
Раздался гулкий удар, и к ногам императора упал рубин, завернутый в ткань. К нему был привязан свиток.
— Что это такое? — воскликнул император.
— Не знаю, ваше величество, — ответил паж.
— Так узнай! — сказал император и стал с нетерпением следить за тем, как паж развязывает ленту.
Увидев сверкающий рубин, лежавший на ткани, он сперва вскрикнул, потом крепко выругался шепотом.
— Тут еще письмо, ваше величество, — сказал паж.
— Да, да. — Император поднял маленький пергаментный сверток и прошептал: — Послание от английской королевы Алиеноры.
— Что же она пишет? — спросил приблизившийся министр.
— «Сир, у меня есть еще четыре таких же рубина и великолепная Звезда Иерусалима. Их цена намного превосходит назначенный вами выкуп в сто пятьдесят тысяч марок. Пришлите своих послов вместе с моим сыном, и эти камни станут вашими». И подпись: Алиенора.
Глава 36
Соколиная лихорадка
Лихорадку можно вылечить, погружая ноги сокола в ванну с латуком, пасленом или соком корня черной белены.
Время способно творить странные вещи. Дни путешествия в Барфлёр и к императору отпечатались в общем сознании Мэтти и Моха как-то расплывчато. Выкуп был доставлен, Ричард освобожден, но все это казалось сном. За время обратного перелета в Англию девушка и птица слишком устали. Может, это была лихорадка? Соколиная лихорадка? Подействуют ли средства, которыми Мэтти обычно лечила своих питомцев? А если и подействует, то кто, кроме нее, знает, как лечить птиц?
Девушка чувствовала, что какая-то невидимая сила влилась в нее перед полетом, когда она оказалась у начала времен. Это была жизнь живого и умирающего, человека и птицы, покрытых перьями и кожей. Но она потратила слишком много сил и теперь чувствовала, что конец близок. И на последних милях пути к родному замку голоса остальных птиц доходили до нее с трудом.
— Ну же, Мох, соберись, — подбадривали сапсана Лира и Улисс, летевшие чуть ниже, создавая восходящий поток, чтобы сапсан мог махать крыльями не слишком часто — ведь каждый взмах забирал у него силы. Мэтти тоже чувствовала, как их общая энергия истощается и сердце бьется все медленнее.