"Представь себе хотя бы ну... сто лет рядом с ним", - вспомнились слова эльфа. И представлю!
Плевать на то, что Арт архивампир! Я с чем угодно соглашусь, пусть даже женится, на ком хочет, только пусть будет жив.
- Тень, хватит вздыхать, - раздалось ворчание рядом. - Спи уже.
- Извини, - я посильнее закуталась в балахон. - Просто сон не идет, как подумаю о... в общем, не могу заснуть, - завершила я и неожиданно зевнула.
Потом зевнула еще раз, чувствуя, как наливаются тяжестью веки, а голову охватывает мутный туман.
"Что за?..", - успела подумать я, и провалилась в тревожный сон.
* * *
В тот день шел дождь. Тяжелые капли мерно стучали по крыше, навевая дремоту. Зевая,
Грегори вышел в сени и увидел мать. Та, в своем лучшем платье, с нарядными лентами в волосах куда-то спешно собиралась.
- Мам, у нас разве праздник? - удивился он.
- Да, милый, - мать улыбнулась. - Сегодня большой праздник. Сегодня день памяти одного очень великого человека.
Странно, они никогда не отмечали этот день раньше, но, может, это связано с тем неприятным незнакомцем, который приезжал вчера? После этого посещения мать весь день ходила сама не своя, даже с отцом разругалась, а сегодня вот это...
Мать, тем временем, надела плотный черный балахон.
- Ты уходишь? - спохватился Грегори. - Куда?
- Надо мне, по делу, - неопределенно ответила мать и потрепала его по голове. - Не волнуйся, все хорошо.
Она снова улыбнулась, на мгновение взглянула на Грегори каким-то потяжелевшим взглядом,
а потом накинула капюшон и выбежала из дома под дождь.
Ощущение праздника не приходило. Наоборот, с каждым часом ожидания что-то мрачное давило все сильней и сильней. Грегори снова и снова вспоминал тяжелый взгляд матери. Жаль,
отец еще с утра ушел на поле, так что поделиться опасениями было не с кем.
Внезапно с конца улицы раздался крик. Надрывный женский крик, от которого натянутая струна в его душе лопнула. Он выскочил на улицу, уже зная, что случилось что-то непоправимое. Но что?
Дождь кончился, на улице парило. На деревенской площади, встревожено гудя, собирался народ, а вскоре подошел и пожилой сухощавый старейшина.
- Ну, Мариша, показуй, - хмурясь, сказал он, и толпа двинулась вперед за невысокой девчушкой в голубом сарафане.
Они отошли от деревни всего ничего - за небольшой малинник, где на укромной полянке обычно любили играть дети, он в том числе. И остановились, замерли как один.
- Опять свои богомерзкие ритуалы проводят, Верта их задери, - старейшина ругнулся. - И надо же, среди нас...
- Велиарово отродье, - сплюнул кто-то.