И его слова не расходились с делами. А теперь вдруг такой поворот. Неужели вычистят из партии?..
Леонов покраснел, как кумач, не поднимает головы. Усы его обвисли, и черный чуб разлохматился.
А Бижевич твердит свое:
— Селянам послабление делает.
Семен Григорьевич басовито отозвался:
— Не храбрись, Бижевич. Без народа мы, как мухи без еды, передохнем! И с бандитами возимся долго потому, что мало берем в помощники народ…
Поднялся за столом рабочий, пригладил редкие волосы, снял совсем очки. Не торопясь, вынул старенькую щербатую расческу, провел ею по рыжеватым, прокуренным усам.
— Мое слово короткое. Товарищи правильно оценили недочеты Леонова…
— Даже Бижевич? — Васильев вскочил и глянул в зал: «Да что же делается?»
Председатель комиссии хмыкнул, подмигнул Кореневу, сидевшему ближе к столу:
— Якый прыткий! Повторяю, по-большевистски крыли, до поту. Почувствовали, Семен Григорьевич, чи ни?
Леонов только крякнул и еще ниже опустил голову.
— Оставить в партии! — крикнул Морозов.
— Оставить! — громко поддакнул Васильев.
— Выговоряку теж скостим. Чи так я кажу? — Председатель впервые за вечер улыбнулся, открыв белые ровные зубы. Дождавшись пока уляжется шум, вызванный его решением, рабочий обратился к Леонову:
— Скостим-то скостим, но впредь, товарищ дорогой, не ошибайся! Должность у тебя важная. Народ доверил чекистам меч свой. Секите им с разбором. По врагам революции бейте.
— Постараюсь… не ошибаться. — Леонов смущенно теребил длинные черные усы, и увлажненные глаза его светились радостью.
— А тебе, товарищ Бижевич, советую теплоту пустить в свое сердце. Настоящий человек должен иметь теплое сердце!
Слова председателя потонули в дружных хлопках всего зала.
Федор Максимович Платонов вернулся из Харькова, где он участвовал в совещании руководителей Всеукраинской ЧК. Там обсуждался единственный вопрос: как скорее и окончательно ликвидировать бандитизм?..
Петлюра, Махно, Зеленый — позади! Но в лесах и глухих селах Украины засели мелкие группы белогвардейцев, местных националистов, анархистов, уголовников, просто любителей легкой наживы — «голубая» кровь, как определил когда-то в Рязани мой первый учитель Денис Петрович Нифонтов. Они занимались разбоем, уничтожали партийный и советский актив, громили кооперативы…
В Галиции образовалась «Украинская военная организация», которая пыталась объединить всех буржуйских недобитков против нас. В Варшаве окопался Борис Савинков — подбирает террористов и засылает в Россию. В Болгарии генерал Кутепов с белым офицерьем ждет своего часа.
Платонов расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Он словно рассуждал сам с собою: