— А кто, почтенный, приказал расстрелять троих офицеров? Они бы никуда не делись. Молчишь?
Разговор явно перерастал в спор.
На лице Джафара появилось недовольство, стоявшие вблизи моджахеды, почтительно молчали.
— Мне решать, почтенный, что делать с этим пленным, — резко бросил в лицо Джаффару Назрула и посмотрев на Чумакова, обратился к нему уже по-русски:
— Мы решили с уважаемым Джаффаром, отправить вас, товарищ, товарищ, — он достал из кармана документы Чумакова, — прапорщик Чумаков, на нашу базу, там и решим вашу дальнейшую судьбу.
И уже через час, на трофейном бэтээре, они были доставлены в высокогорный кишлак. Поместили Чумакова в небольшой хижине, плоская крыша которого примыкала к крутому утесу. А уже вечером, моджахеды решали его судьбу. Некоторые, наиболее радикальные, даже советовали Джаффару отрубить неверному голову. За голову офицера, а Чумакова все же считали офицером, давали большие деньги. Развязка наступила, когда его привели на так называемую сельскую «джиргу», которая проходила на небольшом майданчике, в центре которого горел яркий костер. Назрула, переводил ему решение старейшин, которая решила, сохранить пленнику жизнь, при условии принятия им ислама.
Выслушав Назрулу, Чумаков на чистейшем «дари-фарси», чем поверг в изумление всех собравшихся, ответил, что он уважает решение старейшин, и сославшись на Пуштунвалу, неписанный закон, который чтят все правоверные, попросил время подумать.
Раздался оживленный гул голосов, сгрудившихся вокруг него моджахедов. Изумление и, в какой-то степени даже одобрение, вызвало у них знание пленником их языка, и, главное, основополагающих сур Корана.
Неожиданно появившийся в свете костра Джаффар, властно поднял руку. Все смолкли. Только теперь Чумаков узнал этого моджахеда… Он неоднократно видел его фотографию в разведотделе полка. Это был полевой командир Джаффар, один их самых опытных, и в то же время, жестоких полевых командиров группировки Раббани.
— Что ж, — подумал он, бесстрашно смотря в немигающие глаза Джаффара, — теперь моя судьба в твоих руках…
И, как будто прочитав его мысли, Джаффар спросил:
— Ты, наверное, слышал обо мне?
— Да, слышал, — утвердительно кивнул головой Чумаков.
— Поэтому ты должен говорить мне только правду. Кто ты, где служил, кто твои командиры, откуда знаешь наш язык. И не думай обмануть. Назрула, может все перепроверить, а если будет нужно, наши люди побывают и у тебя на родине. И если ты, хотя бы, чуть-чуть соврешь, то пожалеешь, что живешь на этом свете. Ты будешь молить Аллаха, чтобы он забрал тебя к себе. С твоей спины будут нарезаны ремни, а сам ты будешь брошен на съедение шакалам.