— Возможно, — скромно ответила я.
— Среди ваших клиентов — крупнейшие корпорации планеты, и когда вам приходится решать вопросы в их интересах, то, по вашим собственным словам, вы работаете по двадцать четыре часа в сутки. Как же вы успеваете при этом заботиться о своих дочерях, одной из которых всего годик, а другой едва исполнилось три?
Я вздохнула:
— Ну, я думаю, что вопрос будет куда правильнее, если прозвучит так: как я вообще сумела завести детей при таких обстоятельствах? Ничего подобного нет в ваших шпаргалках?
Публика засмеялась.
Линдер посмотрел на меня уничтожающим взглядом. Ведь это он собирался на мне упражняться, а не я на нем.
— Ну, не преувеличивайте.
— Да, но если кто здесь и преувеличивает, — заявила я, — так это как раз вы! Ни один человек не сможет работать неделями по двадцать четыре часа в сутки, выглядеть при этом как фотомодель и вести к тому же счастливую семейную жизнь!
Линдер напыщенно ухмыльнулся:
— Значит, по-вашему, вы совсем уж не такая суперженщина, как об этом пишут наши средства массовой информации?
Ну, мне совсем не хотелось, чтобы меня уличили во лжи.
— Я — профессионал в своем деле, — энергично возразила я. — В вопросах — как бишь там у вас написано? — слияния корпораций, тра-та-та, я ориентируюсь как рыба в воде. Любой знает, что если женщина способна зарабатывать такие хорошие деньги, как я, то она на своем месте во много-много раз превосходит в профессиональном плане любого мужчину. Потому что, даже получая вполовину меньше денег, чем мужчина, за аналогичную работу, женщина будет работать в два раза лучше.
Публика снова засмеялась.
— К счастью, все не настолько сложно, — добавила я и сама улыбнулась этому пассажу.
Публика и люди, работавшие в студии, оживились. Я поискала глазами Оливера. Он по-прежнему стоял за одной из камер, скрестив на груди руки, и выглядел, на мой взгляд, слишком серьезно. Я улыбнулась ему.
Линдер закашлялся.
— Но почему женщины, делающие свою работу так хорошо, как вы, должны непременно еще иметь и семью?
— Кто-то должен служить целью для траты тех больших денег, которые я зарабатываю, — сказала я. (Ах, до чего же это было хорошо — хоть на время побыть кем-то другим, а не самой собой.) — У меня же совершенно нет времени на то, чтобы тратить их на себя.
— Но у вас нет времени и заботиться о детях, — сказал Линдер. — И многие очень важные моменты в жизни малышей проходят мимо вас: первое слово, первый шаг…
— Сейчас я заплачу, — съязвила я и посмотрела на Оливера.
Он в этот момент был еще серьезнее, чем минутой раньше. А рядом с ним стояли двое мужчин, одетые совсем не так, как персонал в студии. Это были люди в костюмах и галстуках. Один из них положил руку на плечо Оливера. Может быть, это был тот самый вечно пропадающий директор программ? Я строго посмотрела в сторону этого субъекта. Что, неужели именно так: выглядят эти «корифеи»?