— Скоро узнаешь. Помнишь, я говорил, что дареным коням не смотрят в зубы? — он повернулся, застегивая плащ.
— Но…
— Доверься мне, — в лице чувствовалось напряжение, готовое прорваться смехом. — Юдифь, ты доверяешь? — он обхватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал так, что Агнес ретировалась в дальний угол комнаты, покраснев, как вареный рак.
— Не уверена, что это следует делать, — прошептала Юдифь. — Что меня ждет, если поверю?
— Судьба хуже смерти? — предположил он, закутывая ее в плащ и скрепляя его булавкой.
Юдифь почувствовала, как горячая волна обожгла ее, затем отступила. Она ни о чем не хотела думать, это можно будет сделать позже. Теперь время принадлежало только им двоим.
— Научи меня, — тихо произнесла она, сдерживая счастливый смех. — Я хочу знать.
Алисия проснулась, Юдифь сидела на краю кровати, занятая шитьем туники для мужа. Раньше ей не приходилось бывать в Саутвокской бане. Когда Юдифь поняла, куда они направляются, то чуть не повернула обратно и не пустилась наутек, но Гайон силой втащил ее в дом, остальное показалось настолько интересным, что Юдифь уже не думала о побеге.
Стоит упомянуть банный дом в Саутвоке, и большинство людей хитро подмигнут и издадут двусмысленный смешок, или сложат губы трубочкой и критически покачают головой. Излишне говорить, что такая реакция способна заставить любого навсегда позабыть дорогу в вышеупомянутое заведение, но не Гайона. Юдифь, к своему удивлению, убедилась — муж чувствовал себя хозяином положения, что, вероятно, проистекало из солидного опыта. Как бы то ни было, богатые люди вроде них могли рассчитывать на отдельное помещение и пристойное обращение. Ей попались на глаза несколько человек, которых она встреча ла при дворе, двое мужчин без женщин, третьего сопровождала прехорошенькая молодая леди, по всей видимости, не жена.
Юдифь и Гайон отмылись до блеска, согрелись в просторной ванне и выпили золотистого анжу. Поиграли в плавающие дощечки и другие, менее интеллектуальные игры, вроде тех, что вызывают подмигивание и двусмысленные смешки, что придает подобным занятиям еще большую остроту.
— В конце концов, — заявила Юдифь на обратном пути, поддразнивая мужа, — не всякая мать решится сказать своему первенцу, что он был зачат в борделе.
— Да, далеко не всякая, — Гайон сардонически ухмыльнулся.
Юдифь улыбнулась про себя, откусила конец нитки и поняла, что Алисия наблюдает за ней.
— Мама, как ты себя чувствуешь?
— Словно по голове проехала телега, — тихо ответила та и потрогала повязку. — Что произошло?
— Ты потеряла сознание и ударилась об угол жаровни.