— Что-то сегодня генерал наш не с той ноги встал. То ли дочурка его незабвенная — свет Катерина, коленце какое выкинула, то ли ее величество императрица недовольство проявили.
— Не выспался он, — пояснил писец. — Днюет и ночует на работе, все неймется ему, а возраст уже не тот. Сдает генерал наш, вот и злится. Так я пойду за дохтуром?
— А как же. Только обязательно Генриха Карловича сыщи, хучь из-под земли достань, а то Андрей Иванович голову мне оторвет.
Чиновник сплюнул и устремил в меня злобный взор:
— Повезло тебе сегодня, немчура поганая, ну да я все равно с тобой разберусь.
Я отвернулся, радуясь, окончанию допроса. Если бы еще не онемевшие руки…
Писец сбегал куда-то и вернулся в компании суховатого старикана — и по виду и по манерам — доктора, причем явно иноземных кровей, который, осмотрев меня, пробормотал несколько малопонятных фраз на латыни.
— Положите его на лавку левым боком, — приказал лекарь.
Палачи поспешили выполнить распоряжение, распластав меня на широкой лавке. Доктор заботливо сунул под голову небольшой деревянный сундучок. Лежать было неприятно, но все же гораздо лучше, чем стоять.
— Пусть побудет пока в таком положении.
Я почувствовал, как под действием силы тяжести, мышцы начинают расслабляться. Спустя несколько минут лекарь взял руку за предплечье, согнул в локте и оттянул книзу.
— Как вы? — спросил он.
— Ничего хорошего, — признался я, настороженно наблюдая за его манипуляциями.
— Не переживайте, молодой человек, ничего страшного не случилось: кости целы — это главное. А вывихи, о них вообще смешно говорить. Плевое дело, — заверил старичок. — Поверьте, у меня богатый опыт.
Я напрягся, чувствуя, что мне заговаривают зубы. Доктор покосился на меня и неодобрительно поцокал языком. Внезапно он вскинул голову кверху и воскликнул:
— Что это?
Я невольно отвлекся, посмотрев на потолок. Лекарь воспользовался этим, легким движением повернул согнутую руку сначала кнаружи, а затем внутрь, вставив плечевой сустав на место. Последовал щелчок.
— Мать вашу! — Я едва не умер от боли и шока.
Тело выгнулось дугой. Сейчас же на него навалились палачи, удерживая весом. Я бился на лавке, стукаясь головой об сундучок, и успокоился, только тогда, когда болезненные ощущения прошли.
— Потерпите, милостливый государь. Полдела сделано, — старичок подошел к жаровне и немного понаблюдал за пляшущими языками пламени. — Отдохните чуток, а потом продолжим.
Я полежал на спине с отрешенным видом, настраиваясь на неизбежное. Вроде понятно, что Генрих Карлович добро делает, но страшно до жути.