— Твой ход первый, — говорит Дювалю Крунар.
— Нет! — Я переступаю порог. Мой самострел нацелен канцлеру прямо в лоб. — Именно так он тебя и травил! Фигурки вымазаны «силками Ардвинны»!
— Сударыня Рьенн. В новом наряде вас нелегко узнать, — приветствует меня Крунар. — О чем только думают в обители, отправляя вас в свет в подобном облачении? Или вы отказались от монастырского будущего ради Дюваля?
В его голосе звучит насмешка, но лицо бледнеет, а в глазах возникает тревога.
Меня переполняет удушающая ярость. Его вероломство запятнало чистоту обители и ввергло ее в мирские дрязги. Он использовал меня — и не только меня, саму аббатису! — как пешки в своей игре. Он едва не убил Дюваля и, вполне вероятно, отнял у его сестры трон. Мне жаль его сыновей, и павших, и в особенности живого. Но я не намерена отдавать все, что мне дорого, ради Антона.
Я смотрю на него, готовая убить, но палец отказывается спустить тетиву. Встретившись лицом к лицу с милосердием Мортейна, я теперь готова усматривать его повсюду. Крунар очень многим принес зло, но семя его предательства произросло из любви к сыну.
Убив его, я свершу справедливость, но вместе с тем и дам волю гневу, кипящему в моем сердце. Этого я не могу допустить. Бродя по бранному полю, я поклялась, что никогда более не стану орудием мести.
Я не могу отнять жизнь у этого старого хитрого лиса, хотя он вполне заслуживает расправы.
Разочарованно вздохнув, я опускаю руку с самострелом, но тотчас резко разворачиваюсь и с силой бью им Крунара по голове. На миг в его глазах отражается изумление — и они закатываются под лоб. Канцлер безвольно поникает в кресле.
Дюваль оглядывается на меня и с непроницаемым видом интересуется:
— Это твой Бог снова твою руку направил?
— Нет, — говорю я, посматривая на недвижное тело Крунара. — Мне самой показалось, что так будет правильно. А что, есть идеи получше?
— Ну, я не отказался бы взять его за глотку.
Он изучающе глядит на меня, и я стараюсь не встречаться с ним глазами.
— Мне самой хотелось вынуть из него душу, — говорю я. — Но нам он нужнее живым: так мы сможем очистить твое имя перед советниками.
Полагаю, мои убогие объяснения не могут обмануть Дюваля. Он слишком зорок и всегда таким был. Как же хорошо, что он жив и снова видит меня насквозь!
Ехать до Ренна два дня, но Дюваль еще слаб, и мы добираемся за три.
То, что мы еле тащимся, ничуть не раздражает меня. Если уж на то пошло, мы с ним впервые одни, никуда не торопимся и не должны беспокоиться ни о чем. Когда покидаем Геранд, туманные дни уступают солнечной погоде, которую принято называть «летом Мортейна». Я уверена, что это еще один подарок нам от моего Бога.