— Не испытывай моего терпения, — тихо сказал аспирант. — Если хочешь в родной кроватке уснуть.
— Я ведь к тебе сам пришел. Неужто нельзя договориться по-доброму? Ты же культурный человек, Леонид Григорьевич.
— По-доброму? С тобой? — похоже, что-то в моих словах его озадачило. Я даже догадывался — что. Как если бы сорняк на грядке вдруг предложил человеку с лопатой заключить с ним мировую. Нелепо, но чего не бывает на свете. К этому же умозаключению, видно, пришел и Леонид Григорьевич.
— Две недели, — начал он, перебарывая себя, — вместе с накладными расходами — три тысячи баксов. Пушка — еще тысяча. Потянешь?
— Подумаю денек, — я с облегчением допил пиво. — Может, как оптовому покупателю, сделаешь скидку?
Второй раз засветилась щучья улыбка.
— Юморной? — сделал знак, и подскочил Вован-Сереня.
— Тащи сюда телку.
Тот куда-то убежал и через минуту привел Оленьку. Она была бледная, как лист серой писчей бумаги. Взгляд стеклянный, пустой. Но по крайней мере, на лице нет следов побоев. Вован-Сереня поддерживал ее под руку.
— Узнаешь Ваню? — спросил Щука.
— Здравствуйте, — вежливо поклонилась девушка. Без тени улыбки.
— Привет, — сказал я. Леонид Григорьевич пояснил:
— Чем-то ты, Оля, приглянулась старичку. Арендует тебя на две недели. Смотри, не подведи фирму.
— Хорошо.
— Ступай, мы тут еще кое-какие вопросы снимем.
Когда ее увели, спросил:
— Креветочек хочешь?
— Спасибо, я не голоден… Оленька у вас штатная?
— Какая тебе разница. Пользуйся… Все же не пойму, чего ты на нее клюнул? Ни кожи, ни рожи. Недаром говорят, на вкус и цвет товарищей нет… Ладно, гони монету!
Я достал конверт с пятнадцатью стодолларовыми купюрами, добавил туда сто пятьдесят долларов и передал ему.
— Сколько здесь?
Я сказал.
— Но это только долг. А за прокат телки? За пушку? Или насчет пушки передумал?
— Пока больше нету. Днями достану.
— Не по средствам живешь, Иваныч. Но я тебе верю. У тебя честные глаза. Да ты уж наверное ухватил, что нас обманывать — себе дороже выйдет.
Я кивнул уважительно.
— Значит, так. С тебя четыре куска. По пустякам больше не дергай. С Вованом будешь дело иметь. Насчет пушки. Тебе какую?
— Чтобы стреляла.
Выставил щучью бело-золотую челюсть, еще разок порадовал улыбкой:
— В самом деле кого-то хочешь шлепнуть, Вань?
— Для обороны, — сказал я.
— Что ж, дело хозяйское. Сам гляди не поранься.
— Постараюсь.
Вдруг он скорчил плотоядную гримасу:
— Две недели — это надо же! Не надорвешься, мужик?
— Я с передыхом, — тут бес толкнул меня под руку. — Скажи, Леонид Григорьевич, ты чем прежде занимался? До того, как выбился в люди?