— Знать ничего не хочу, — тупо повторил я. После этого мы выпили водки, покурили, и Оля сказала, что неплохо бы заварить кофейку. Я сказал: сама заваривай, я ночью кофе не пью. Она взялась хлопотать: управилась с кофе, разыскала в шкафу коробку шоколадных конфет, о которых я давно забыл. Понюхала, поморщилась: ничего, сойдут. Налила себе кофе, а мне чай. Уселась напротив в некоторой задумчивости.
— Ты чего? — спросил я. — Сыр вон в холодильнике.
— Мне нужно умыться.
— Ну так иди.
Вернувшись (побыла в ванной минут десять), задала вполне естественный вопрос:
— Вы, наверное, развелись, да?
— С кем развелся?
— С женой. У вас же была жена, да? У таких, как вы, обязательно должна быть жена и дети. Вы же не бешеная собака.
— Почему тебя это волнует? Ты что, собираешься здесь навеки поселиться?
— Нет, я скоро уйду. Только чуть-чуть посветлеет.
— Посветлеет часа через три.
— Ложитесь, Иван Алексеевич, я одна посижу. Не бойтесь, ничего не трону. Я вам так благодарна, честное слово.
Старая, вечная, как мир, сказочка: пустил зайчик в дом лису.
— Совсем необязательно сидеть до утра.
— Вы, может быть, опасаетесь, что я заразная?
— В каком смысле?
— Ну, СПИД там и все такое.
— Почему я должен опасаться?
— Мужчины ко мне обычно тянутся, а вы будто отстраняетесь.
— Оставь, пожалуйста… — У меня появилось желание напиться. — Чудные люди, ей-Богу! — я развел руками, словно действительно удивился. — По твоим словам, тебя час назад чуть не грохнули. И вот, как ни в чем не бывало, ты закидываешь новую удочку. Ловишь очередного клиента. Это же противоестественно.
Опустила глаза и слегка покраснела. Или показалось?
— Зачем вы так, Иван Алексеевич? Понятно, вы не можете думать обо мне хорошо, но поверьте, я не шлюха.
— А кто же ты?
— Обыкновенная девушка. Живу, как умею. Как все живут. Пусть немного запуталась, заигралась, но что же теперь делать? Посоветуйте, вы взрослый мужчина. Я же не хочу умирать.
Слушать ее было так странно, как если бы я вышел на контакт с иной цивилизацией.
— Они впрямь могут тебя убить?
— А то вы не знаете, как это бывает.
— Но за что?
— За то, что видела и убежала. Этого достаточно. Я тоже вам удивляюсь, Иван Алексеевич.
— ?
— Вы точно как мои папочка с мамочкой. Они так и не повзрослели. Так и остались в прошлом веке.
— Кто они у тебя?
Взглянула лукаво.
— Хотите, верьте, хотите, нет, папочка — писатель. А мамочка — врач. Верите?
— Почему же нет? У меня у самого отец был академиком. Ничего особенного. И какие же книги пишет твой папочка?
— Раньше писал. Может, вы читали. Толстые романы. Они широко издавались. По одному сделан фильм. Скукотища, конечно. Теперь это никому не нужно. Папочка сам понимает.