— Утрись, Миша! Ишь как тебя размалевали, мерзавцы. Но ничего не поделаешь, профилактика. Теперь нам проще понять друг друга, верно?
Я промолчал, взирая на него со страхом, и оказывается, это было то, что нужно. Удовлетворенно похмыкав, он заговорил в той интонации, с какой учитель говорит с нашкодившим двоечником. Его наставления были скупы и суровы. То есть, не сами наставления, а выбор, который он предложил. Или я вступаю с ним в плодотворное для обеих сторон сотрудничество, или он клянется покойной мамой, что не даст за мою жизнь ломаного гроша. Красноречивым кивком я подтвердил, что выбираю сотрудничество. Он дружески потрепал меня по щеке, отобрал окровавленный платок и выкинул в окошко. Я достал свой и приложил к носу. Извиняющимся тоном объяснил:
— Еще течет.
— Ничего, приложишь лед — как рукой снимет… Так вот, Полине о нашей встрече ни гу-гу! Понял?
— А если спросит, кто меня бил?
— Скажешь, поскользнулся возле дома. Значит так, Михаил. Не знаю, чего она в тебе нашла, но раз уж у тебя спряталась, выходит, доверяет… Да-с, женские капризы — непредсказуемая штука. Особенно у нее… Короче, узнаешь две вещи: где Трубецкой и номер сейфа. Чего глазами хлопаешь, не понимаешь, что такое сейф?
— Я даже не понимаю, кто такой Трубецкой.
— Опять мне не нравится, как разговариваешь. Что-то больно быстро ожил.
— Георгий Павлович, сами посудите, как я смогу выполнить ваше поручение? Какой-то сейф, какой-то Трубецкой!.. Да она не говорит со мной о делах. Кто я для нее такой вообще?!
— А действительно, кто ты для нее? Может, у тебя член с винтом? Так мы его сейчас прямо здесь выпрямим.
Его остроумие было неотразимо.
— Я постараюсь, — сказал я, — но обещать не могу.
— Пойми, Миша, — проникновенно заметил собеседник — Речь идет об очень, очень больших деньгах. И об очень серьезных людях. Я что против них… Малявка, почти как ты. Я бы, может, тебя пожалел, они — нет. Ты не просто умрешь, подохнешь в корчах. Представь, что чувствует человек, которому в задницу воткнут раскаленный шомпол и бросят в подвал. Несколько суток ужасных мучений. Но для них это обыденка, поверь.
— Я верю, — искренне подтвердил я. — Но Полина!.. Вы же ее знаете.
— Лучше, чем ты думаешь, — Георгий Павлович вздохнул. — Но ведь она тоже чудом выкарабкалась. Ей просто повезло. Такое везение не повторяется. Короче, я все сказал, ты все слышал. Завтра в двенадцать выйдешь из дома, тебя встретят, доложишь. На дознание — ночь. Давай поглядим, что в «дипломате», — и ступай. Дружок, поди, заждался.
Кейс он передал водителю, тот секунду над ним поколдовал и вернул открытым. Георгий Павлович внимательно перебрал содержимое: бумаги, пачка долларов, опять бумаги, две коробки с косметикой, пистолет с длинным дулом и квадратными боками…