— И снова джентльмен счастлив услужить, — сказал я.
Она отступила и, глядя на меня, сняла свой жакет и бросила его в сторону гостиной. Грейс не была скромницей. Затем она снова жадно поцеловала меня и, повернувшись на каблуках, пошла по коридору.
— Ты куда? — мой голос словно принадлежал охрипшему ребенку.
— В твой душ.
У двери ванной она сняла свою майку. Узкий луч уличного света проникал через спальню в коридор и в этот момент скользнул по упругим мышцам ее спины. Она повесила майку на шарообразную ручку двери и, скрестив руки на обнаженной груди, повернулась, чтобы взглянуть на меня.
— Ты что-то не шевелишься, — сказала она.
— Наслаждаюсь зрелищем, — сказал я.
Она разомкнула руки и провела ими по волосам, изогнув при этом спину, от чего под кожей проступили ребра. Когда она сбрасывала кроссовки и снимала носки, то вновь посмотрела на меня. Она провела руками по животу и стянула с него резинку брюк. Они упали на пол, она переступила через них.
— Потихоньку выходим из оцепенения? — спросила она.
— О, да.
Она облокотилась о косяк двери, зацепив большим пальцем резинку своих черных трусиков. Я направился к ней. В ее поднятой брови, в ее улыбке было что-то дьявольское.
— О, будьте так добры, детектив, помогите мне снять вот это…
Я помог. Очень помог. Я мастер по этой части.
* * *
Когда мы с Грейс занимались в душе любовью, мне пришла в голову странная мысль: когда бы я ни думал о ней, это всегда было как-то связано с водой. Мы познакомились в самую сырую неделю холодного и дождливого лета. Ее зеленые глаза были так светлы, что напоминали мне зимний дождь, кроме того, впервые мы занимались любовью в море, где ночной дождь полоскал наши тела.
После душа мы, все еще влажные, улеглись в постель, ее каштановые волосы темнели на моей груди, а эхо наших ласк все еще звучало в моих ушах.
В районе ключицы у Грейс был небольшой шрам в форме канцелярской кнопки — расплата за то, что в детстве она решила поиграть в амбаре своего дяди, где были оставлены без присмотра гвозди с широкими шляпками. Я наклонился и поцеловал его.
— М-м-м… — пробормотала она. — Еще, пожалуйста.
Мой язык скользнул по шрамику.
Она положила свою ногу на мою, проведя краем стопы по моей лодыжке.
— Может ли шрам быть эрогенным?
— Думаю, это может быть что угодно.
Ее теплая ладонь прошлась по моему животу, нащупав твердое, рубцеватое уплотнение в форме медузы.
— А что это?
— Ничего эрогенного, Грейс.
— Ты всегда избегаешь разговоров об этом. Это явно ожог или что-то в этом роде.
— Ты что, доктор, что ли?
Она весело захихикала.