Дуплетом ухнули холостые выстрелы ружья – и не в меру любопытный медведь отступил от вытащенной из воды лодки. Крупный зверь с шумом и брызгами грузно плюхнулся в речку, по брюхо в холодной воде перебрался на близкий в верховьях другой берег и исчез из виду за низкими деревцами.
Шуйцев отложил ружьё, продолжил работу. Напрягаясь для каждого рывка, он тянул книзу перекинутую через верхний сук крупной сосны веревку, на другом конце которой болтался битком набитый брезентовый тюк. Когда тюк наконец был поднят почти под сук, достаточно высоко, чтобы избежать когтей и зубов большинства зверей, он крепко обмотал веревку вокруг толстой нижней ветки, затянул надежный узел, за ним еще один. Удовлетворенный тем, как обезопасил свой груз, он выволок пустую лодку дальше на берег и, затащив в кустарник, привалил сверху камнями.
Задерживаться он не стал: ценя дневные часы в незнакомой, совсем дикой местности, решил перенести обед на ужин. За спиной вещевой мешок с самым необходимым, на груди бинокль с двуглавым орлом, в руках бесценное призовое ружье, – так он пробирался по едва заметной тропе, которой давно уже никто не пользовался. Зазубрины на валунах и на коре приметных сосен были старыми, едва различимыми, и всё же говорили о том, что продвигался он к нужной ему цели. В сумерках подобрался к хребту водораздела и столкнулся с парой снежных козлов: самец, за ним самка запоздало припустили от него прочь к скальному укрытию. Инстинкт охотника заставил его вскинуть ружье, но нужды стрелять в редких на его пути животных не было, и он сдержал себя.
Ночью он долго смотрел в огонь костра, сидел возле него, задумчиво ломал и подбрасывал к красным углям сучья. Вдали раздавался то ли вой, то ли стон; шорохи и трески окружали его, подбирались со спины, но они не беспокоили его. За день он прошёл больше десяти километров. Встречалось много птиц. Видел медведей, удивился белке... Только следов людей нигде не обнаружил. Неужели он сможет полгода прожить без них? Не общаться ни с одним человеком? Правда, к зиме обещал привести собак Степаныч, который утверждал, с собаками зимовать не так одиноко... И он с теплотой улыбнулся мыслям о привязавшемся к ним охотнике.
Вспомнил он Степаныча и следующим днем, к полудню, когда увидал на скале вырубленный небольшой крест. Согласно полученным от Степаныча указаниям, до зимовья он смог бы добраться еще засветло, там завершить свой недельный путь…