Рыжей песчаной дорожкой они вышли к парадным дверям. Лёгкие створки распахнулись, и к ним навстречу выступил слуга индус средних лет, одетый свободно и в белой чалме, которая подчёркивала невыразительную серьёзность его коричневого лица. Он скрестил ладони на груди, поклонился Патрику, но тот ему не позволил сказать ни слова приветствия. Сделав Удаче знак рукой подождать, сам вошёл за индусом в прихожий вестибюль. Через минуту он вернулся.
– Здесь живёт мой друг, – пояснил он товарищу по путешествию, беря его под локоть и мимо застывшего изваянием слуги вводя в прохладу светлого помещения. – Он уехал по делам. Но мы смело можем располагаться здесь, без всякого стеснения, как будто у себя дома.
Удача внешне принял объяснение за чистую монету, и на всякий случай напомнил о цели их прибытия.
– Когда же мы начнём искать Дэви? – спросил он вполголоса.
Патрик непроизвольно вздрогнул.
– Разве я говорил, что её надо искать? – раздельно выговорил он, внимательно изучая выражение лица товарища, и первый отвёл взгляд в сторону. – Ты её увидишь ещё до вечера. А сейчас мы позавтракаем. И подыщем для тебя подходящую одежду. На ночь мы пойдём в гости, я покажу тебе, как надо там себя вести.
– Это нужно для её освобождения?
– Да. Ты в этом убедишься, когда увидишь её.
Красный свет слабел по мере захода утомлённого небесного светила за низкие западные холмы, и две вытянутые сумеречные тени сопровождали Патрика и Удачу, когда они приближались к древнему храму. Внешняя вычурность храма не понравилась Удаче, она пробуждала неприятные предчувствия. Ему чудилось, даже тени скользили вблизи храмового сооружения так, словно желали поскорее размыться и улизнуть прочь от этого места и от своих хозяев.
– Дальше иди один, – негромко сказал Патрик. – Я не хочу быть узнанным и помешать тебе. Двое европейцев всегда вызывают больше подозрений, чем один. Нам же нужно действовать осторожно.
Щетина волос, какой покрылась голова Удачи, чёрная тога и лёгкие кожаные сандалии делали его похожим на паломника. Волнуясь от нетерпения, он неспешно поднялся по затёртым множеством ног ступеням к зеву входа во мрак полутьмы, оставил сандалии у порога храма и шагнул на тёплые мраморные плиты внутрь помещения. Витал запах неизвестных ему благовоний, которые курились у золочёного светильника главного алтаря. Несколько человек сидели прямо на полу, сложив ладони под подбородками, бормотали молитвы. Погружённые в благочестивую сосредоточенность, они не обращали на него никакого внимания. Он медленно прошёл к алтарю, на каждом шагу подобно дикому зверю прислушиваясь и украдкой осматриваясь.