— Слушаюсь, — ответил Перри Мейсон и обратился к свидетельнице: — Вы выехали из Санта-Барбары с Клинтоном Форбсом и Паулой Картрайт в автомобиле, не так ли, миссис Бентон?
— Да.
— В машине с вами находилась полицейская овчарка?
— Да.
— Пес по кличке Принц?
— Да.
— Тот самый, которого застрелили при убийстве?
— Да, — ответила Тельма Бентон с неожиданной яростью. — Он отдал жизнь, защищая своего хозяина от подлого убийцы.
Перри Мейсон медленно кивнул:
— Это был тот самый пес, что приехал с вами в автомобиле?
— Да.
— Пес любил Паулу Картрайт?
— Да, они неплохо ладили, когда мы уехали из Санта-Барбары, а потом он очень сильно к ней привязался.
— А до этого пес жил в доме мистера и миссис Форбс?
— Правильно.
— Вы его там видели?
— Да.
— Был ли пес предан также и миссис Форбс?
— Естественно.
— И к вам он тоже привязался?
— Да, животное было привязчивое.
— Да, — заметил Перри Мейсон, — это я могу понять. Собака почти непрерывно выла ночью пятнадцатого октября текущего года, верно?
— Нет, не выла.
— Вы не слышали собачьего воя?
— Нет.
— Разве не правда, миссис Бентон, что пес выбежал из дома, остановился у пристройки к гаражу — тогда ее заканчивали — и жалобно выл?
— Нет, он не выл.
— Ладно, — сказал Перри Мейсон, внезапно переходя на другую тему, — вы опознали записку, которую написала мистеру Форбсу миссис Картрайт, когда решила вернуться к мужу?
— Да.
— Она лежала у себя в комнате с гриппом?
— Да.
— Но поправлялась?
— Да.
— И в отсутствие мистера Форбса неожиданно вызвала такси?
— Когда мистера Форбса, — сказала свидетельница с ледяным сарказмом, — выманили из дома с помощью ложной жалобы, которой дали ход окружной прокурор, вы сами и Артур Картрайт, эта женщина вернулась к мистеру Картрайту, причем сделала это тайком.
— Вы хотели сказать, — заметил Перри Мейсон, — что она сбежала с собственным мужем.
— Она бросила мистера Форбса, с которым год прожила, — заявила свидетельница.
— И оставила для него записку?
— Да.
— Вы подтверждаете, что записка написана почерком миссис Картрайт?
— Да.
— Вы видели почерк миссис Картрайт, еще когда она жила в Санта-Барбаре?
— Да.
— Сейчас, — произнес Перри Мейсон, извлекая на свет лист бумаги, — я предъявляю вам бумагу, которая, как установлено, написана собственноручно миссис Картрайт, и спрашиваю вас — не этим ли почерком написана записка?
— Нет, — медленно произнесла Тельма Бентон, — не этим. — Она прикусила губу и вдруг добавила: — По-моему, миссис Картрайт после отъезда из Санта-Барбары нарочно пыталась изменить почерк. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из тех, кому она могла написать, раскрыл ее настоящее имя.