— Где эта больница? — спросила Кати, храбро бросаясь в водопад слов.
— Как выйдешь, повернешь направо, а дальше все прямо пойдешь. Так ты же и жилет захвати. И еще… Погоди-ка!
Она сунула в кастрюльку свой длинный, с горбинкой нос, затем снова потянулась за очередной кружкой, с грохотом опустила на место крышку и кинулась в кладовку. Вернулась с банкой компота из черешни.
— Вот, отнеси ему. Привет от меня передай да скажи, что, пока он там лежит, я сама буду у него убираться. Ты ему кем же приходишься?
— Никем, — ответила Кати, подхватила банку и со всех ног бросилась прочь. Даже на улице ей еще чудилось, что тощая «управляющая» все швыряет ей вслед кружки в красный горошек, набитые до отказа словами, словами…
Тетя Дёрди открыла шкаф. Никто этого не заметил, кроме Кати, хотя как раз ей и не следовало бы отвлекаться. Ведь Эмё Табори говорила именно о ней, и весь класс смотрел то на Эмё, то на Кати. Только Коняшка зачем-то сунул пробку Тизедешу в руку, хотя пробка могла бы преспокойно оставаться в кармане у Коняшки. А Эмё между тем говорила:
— Кати Лакатош предлагает замечательное дело, и наш отряд должен взяться за него… и выполнять все честно, чтобы не стыдно было другим в глаза смотреть…
«Замечательное дело» — эхом отозвались в душе у Кати слова Эмё. Она сидела, легонько болтая ногами, и уже не видела, что делает тетя Дёрди, не слышала слов Эмё. Мысли ее были далеко. В воображении своем она опять стояла на пороге больничной палаты, прижавшись к сверкающему белым лаком косяку двери. Она никак не могла решиться войти и лишь с трепетом прислушивалась к доносившейся из палаты беседе… Тогда впервые ее осенило: надо сказать ребятам!
Прямо напротив двери, в белой полотняной рубахе, лежал обросший щетиной старик. Тяжело охнув, он заговорил:
«О-ох, трудно мне еще садиться-то. А сын сказал, что придет сегодня, посмотрит, могу ли я сидеть уже. К вам, сосед, тоже сынок заявится?»
Кати насторожилась, но ответа не последовало. Обросший старик опять попытался завязать беседу:
«Вы спите?»
«Нет», — услышала Кати и сразу узнала голос Хромого Дяди.
«И правильно, — опять заговорил первый старик. — Сейчас ведь посетители начнут приходить. К вам придут, а вы спите, как сурок».
Ответа не было.
Первый старик не унимался:
«К седьмому сейчас супруга прибежит, вот уж исстрадалась за него, бедняжка! А второй говорил, что дочка приедет из Мехеши, она туда замуж вышла».
И, помолчав, спросил:
«Внуки-то у вас есть?»
«Нету», — буркнул Хромой дядя.
«Жаль, очень жаль! Ну что может быть милее внучонка махонького. Да я дочку сына своего сильней люблю, чем всех троих своих детей, вместе взятых. Я вам показывал ее карточку, помните? Почему вы не скажете сыну, что вам внука хочется?»