— Шестьдесят метров — мало. Но окна во двор… Спроси, вечером можно посмотреть?
Ищутся три комнаты, а не четыре: Джованни попал в немилость. Как уехал — ни разу не позвонил! Заполучил подружку, и привет. Семейство Дель Анна окрестило Джованни скрягой и эгоистом, у них «эгоист» — как клеймо ставится, не отскребешь.
Мысль преследует: ушлют в Новочебоксарск, у него квартира будет свободная. Спрашивает: «Ты мне не доверяешь?» А как доверять, если то и дело шуточки проскальзывают: «А ты бы переспала с Энрико? А с Джованни? А с Андреем?»… Или кивнет на «прохожий» зад: «Видела? Да ладно, я ж как на произведение искусства смотрю». Корто такое в голову не приходило говорить.
— Марина!
Клелия вбегает. Она придет и первым делом Марину ищет. Трогательно. И держать ее на коленях, обнимать теплое тельце — трогательно. Будь эта девочка только Ноэлева… Как было бы чудно читать ей на ночь сказки, расчесывать темные волосы мохнатой щеткой. Это слепой материнский инстинкт или зрячее чувство? Девочка твоей не будет, так что нечего гадать.
— Звонит! — Клелия хватает телефон, тянет Марине. На экране светится: «Корто».
— Я нашел адвоката. Если собираешься разводиться по мировой, появляйся, составим бумагу на двоих. В противном случае жди вестей.
— Ты можешь подождать? Мне через неделю в префектуру…
— Не-а. Не могу.
— Ты меня всех друзей лишила! И дочери тоже! Да, дочери! Потому что она мне как дочь! — Альберто помолчал. — У меня ничего не осталось, кроме твоей кислой мины утром и вечером…
Девочка на стороне матери. Она выбрала сильнейшего и со слабейшим не дружит.
— Катья! Ты целыми днями в MTV пялишься, может, тебе работать пойти? Почему я все должен на себе тащить?
— Потому что ты мужик. Ах, да, я забыла — ты ж не мужик.
В такие минуты Альберто мучительно хотелось позвонить Веронике. И однажды он позвонил.
Счастье будто дает ни за что, задарма,
И ты тянешь ладонь, и ты сходишь с ума…
Марина стояла, заткнув уши ipod’ом, на острове Ибисов, смотрела в темную воду.
Сегодня сорвалась, поехала к адвокату, на площадь Nation. Денис ждал в кафе “Marco Polo”. Единственный человек, который мог ее спасти, который понимал, каково ей, сидел на террасе, в углу, когда она вошла, не улыбнулся.
Опустилась на стул. Официант подскочил:
— Что будете…
Денис оборвал его:
— Я хотел бы рассчитаться.
Вышли. Марина прикусила губу: знакомая развинченная походка, руки в карманы. Как будто отбросило ее в первую встречу, когда она шла, косилась на него, улыбалась: нравился. И теперь — нравился. Нет, больше: нужен был. Это как завязавшему курильщику подсунуть сигарету. Очень хочется затянуться.