Никого. Айко прилетела и сразу в город поехала; к восьми обещала быть дома. В Токио пятый час утра… может, уснула? Наверно, лучше уйти. Но если она просто еще не вернулась?
Марина села на крыльце.
Днем получила эсэмэску с адресом в Нёйи, буржуазном уголке подпарижья, на острове Жатт, который Сёра прославил. Его картину Марина помнила до точечки — она когда-то увлекалась французским пуантилизмом — залитый солнечным светом берег реки и крадущаяся тень… Остров Жатт: конечная станция метро, мост через Сену, ступеньки, ведущие с моста в маленький парк. Садись у острова на носу и смотри, как река расходится на два рукава, бьется о бетонный берег. Два рыболова — дед и внук — сидят неподвижно, удочки длинные, уходят в небо. Птичий гомон… Пташка с рыжим брюшком и в шапочке цвета морской волны вертит черной иглой клюва, переступает тощими красными лапками. Повернулась спиной: там все голубое-синее… красавец-птиц, как звать — неизвестно.
Солнечный день.
Здесь же, в парке, — полтора десятка ульев. Пчелы спешат в домики, идут в лобовую атаку на тех, кто вылетает. Марина смотрит на их суету; шмель ударился в плечо, отскочил мячиком.
Чуть дальше — рыбный музейчик, там бассейн с рыбешками. Рыбешки задирают головы, складывают губы трубочкой: «Крошек! Крош-ш-шек нас-с-сыпь!» Одна, жирная, красная, размером со здоровенного карася, кажется, запросто уплетет полбагета.
— Не поверите, это золотая рыбка, — рядом вырастает служитель с бородкой клинышком.
— Золотая рыбка Матисса? — улыбается Марина. — Они же маленькие.
— Мы выловили ее в Сене. Кто-то выбросил, так она разъелась на вольных харчах!
Да-да. В известном фильме мать маленькой Амели Пулэн кидает с моста в реку несносную золотую рыбку по имени Кашалот, пытавшуюся свести счеты с жизнью, выпрыгивая из аквариума…
— Карликовые сомики, рыба-кот, осетры… — Дядечка с бородкой-клинышком тычет пальцем в рыбьи чучела с разинутыми зубастыми пастями. — А вот флоридские черепахи. Древняя бабуля отдала — они ее внуков переживут.
Три крупные тортилы греются на камне под лампой. После развода Корто исчез.
— Это зимородок, редкостный собственник.
Чучельце: рыжее брюшко, шапочка цвета морской волны.
— Семейная чета в радиусе двух километров гоняет сородичей, включая выросших птенцов. У нас на острове, правда, уживаются три пары: в Сене рыбки на всех хватает…
Скучно дядечке! Уходя, Марина заглядывает в бассейн:
— Пока, Кашалот.
До встречи с Айко два часа. Можно выпить чашку горячего шоколада в кафе на берегу. Дядечка сказал, что с террасы запросто увидишь плывущую нутрию.