– Резонно, – сказал Тааркэйд, – но дело в том, что потом еще кто знает что будет, но сию секунду это нам не прибавит войск. Мы в очень сильном меньшинстве, и давайте посмотрим правде в глаза: нет у нас шансов эту битву выиграть.
– А вот и нет, – возразил да Ксанкар, – я скажу прямо противоположное. Сейчас мы в положении, в котором просто не можем проиграть. Мы победим, даже если ляжем костьми все до единого. У Саргона сейчас на счету каждый солдат, и мы должны заставить его принять бой. Мы будем сражаться, стойко и отчаянно, потому что чем больше телмарцев погибнет, тем труднее будет отбивать поредевшей армией орков. Наша задача – нанести Саргону такой урон, какой возможно. И после битвы он в любом случае бросится обратно, своей обескровленной армией помогать войскам, которые сейчас пытаются отбиваться от орков. У него не будет ни времени, ни людей, чтобы захватить нашу страну. И чем больше телмарцев погибнет здесь, тем труднее будет Саргону справиться с вторжением орков. И тем больше времени мы выиграем для Эренгарда.
– Толку с выигранного времени, если мы потеряем всю армию?!
– Мы не обязательно должны ее потерять. Когда Саргон поймет, что победы малой кровью ему не видать, он окажется перед выбором: продолжать сражаться, зная, что с каждой минутой его потери возрастают, а победой воспользоваться не удастся, или отступать, чтобы сохранить свое войско. А ведь есть еще народ. Как только Саргон, даже разбив нас, поворотит обратно, это будет выглядеть словно бегство с поджатым хвостом. Мы вернем людям Эренгарда веру в себя и свою страну. И когда телмарский тиран вернется, ему придется иметь дело не с жалким войском, собранным с огромным трудом монархами, едва восстановившими свою власть. Ему придется иметь дело с Эренгардом. Со всем Эренгардом. Который уже будет готов побить захватчика… еще раз!
На несколько секунд после пламенной речи да Ксанкара повисла тишина, а затем Пейн ан Кранмер сказал негромко:
– Вот слова сына этой страны, который еще помнит былое величие. И я согласен: у нас нет иного выхода, кроме как сражаться, как сражались наши отцы, деды и прадеды. Стоять насмерть, до конца.
– До конца, – негромко повторил старший Ремзин.
– До конца, – повторил старый генерал.
До конца. Два слова обежали собравшихся по кругу, повторяемые каждым по очереди, кроме эльфов, пока не вернулись к королю. Тааркэйд посмотрел на жену, и оба одновременно кивнули:
– До конца.
После чего королева распорядилась:
– Зовите парламентера обратно. – И когда телмарец вновь предстал перед ними, сказала: – Мы тут посовещались и решили, что нехорошо твоему королю обратно несолоно хлебавши поворачивать. Саргон пришел сюда воевать – и мы дадим ему то, за чем он пришел. Наш ответ таков: раз пришла в его голову дерзкая мысль позариться на Эренгард – мы проучим его, как проучил телмарского короля мой дед, а до того – отец моего деда. Если окажется у Саргона кишка тонка сражаться и он задаст стрекача без боя – мы последуем за ним и сами вторгнемся в Телмар. Так что лучше пусть не оттягивает неизбежное. Ступай!