– Он подавился, – невозмутимо заметил Гвин, присевший на корточки рядом с раненым.
Вторая попытка дать Годфри напиться оказалась более успешной, и тот сумел сделать несколько глотков в промежутках между приступами кашля. Потом он произнес первые внятные слова:
– Еще!
Его правый глаз открылся, но левый был совершенно закрыт обезображенным веком. Затуманенным взором он уставился на коронера.
– Де Вулф! – прошептал он.
– Кто сделал это с вами?
Фитцосберн умудрился слегка качнуть головой.
– Не видел – было темно. Что это за место?
Он снова выпил воды, и Джон сказал ему, что он находится в подземном проходе собора.
– Не здесь… били не здесь. Не помню…
Джон обернулся к Гвину и Томасу.
– Давайте попробуем усадить ею прямо, его шея искривлена, неудивительно, что он давится, когда пытается пить.
Они сделали попытку приподнять его, чтобы прислонить спиной к стене, но Фитцосберн испустил сдавленный крик боли.
– Моя грудь – о Боже! – Спустя мгновение он закашлялся, и густая струя крови хлынула у него изо рта, заливая плащ, подбородок и шею.
– У него пробито легкое и, должно быть, сломаны ребра, – определил Джон, повидавший на своем веку немало боевых ран.
– Он этого не переживет, – пробормотал Гвин.
Джон еще ближе наклонился к серебряных дел мастеру, чей здоровый, глаз снова закрылся. Дыхание, Годфри слабо вырывалось из легких вместе с пузырями крови, и когда Гвин нащупал пульс у него на шее, тот был слабым и с перебоями.
– По-моему, он отходит, – мрачно заключил Джон.
Томас начал креститься и забормотал по-латыни слова соборования. Коронер склонился еще ниже к умирающему.
– Фитцосберн, вы умираете. Вы понимаете? – Единственный глаз Годфри снова открылся, и последовал слабый кивок. – Вы не можете сказать, кто напал на вас? – Голова снова слабо качнулась вправо-влево. – В ясном сознании того, что вы умираете, вам не хотелось бы сделать признания? Здесь есть священник, который может отпустить грехи. – Джон решил, что лучше не упоминать о том, что священника лишили сана.
Губы Годфри шевельнулись, но с них сорвалось лишь слабое бормотание. Джон наклонился совсем низко, Но не смог разобрать ни слова. Он попробовал другой подход.
– Послушайте меня. Вы стали причиной того, что Адель де Курси зачала ребенка? – Фитцосберн едва заметно кивнул. – И вы вынудили Николаса из Бристоля сделать ей аборт? – Еще один кивок.
Единственный здоровый глаз Годфри закатился, и в щель между веками стал виден только белок.
– Поспешите, он отходит, – предупредил Гвин.
– Не вы ли, Годфри Фитцосберн, изнасиловали Кристину Риффорд?