Осенная сказка (Морозова) - страница 5

Ой! Развоплотит ведь! Нет-нет, не надо, устрою я тебе, родная, колдуна, мало не покажется: Колдун наш с тобой — не то что крысу починить — гвоздь в стену забить не может, а туда же — картошка ему, видите ли, недожарена: Ведьма моя, тебе действительно только в критикессы: А что ж за балладу тебе менестрель пел? А? Знаю, знаю, на старенькой кассете, шипучей как шампанское, где черные песни, которые мне нравились когда-то, есть такая длиннющая. Наши вкусы, ведьма, не совпадают, вот тебе бы Ниэнну почитать — плевалась бы ты и отфыркивалась, и статью б на про нее написала ругательную, и башню б свою черную в зеленую бы перекрасила, чтоб — ну никаким боком: Пора спать. Давно пора, ну что я все сижу и сижу перед экраном. И холодно, как в этом несчастном октябре, май называется. Ха! Это — май?! Это — весна?! Видела я такие весны, по сравнению с которыми эта — осень. О чем, собственно, и пишу. И сюжет, похоже, заело на самом интересном месте, пора появиться принцессе. И — Дракону.

…Только вот дракона я не вижу. Принцесса — вон она, тоненькая строгая, и принц за ней поскачет на обрывистый край света, за которым — тьма, жара и драконье логово. И логово — есть, пахнет, шуршит, переливается разными оттенками тьмы, а вот самого дракона — не вижу. И не знаю, какой он — Зеленый обаятельный Змий, с маленькой плоской головкой и иронической усмешкой, пляшущей на раздвоенном языке, или черное многоголовое и немузыкально ревущее чудище? Или просто — нечеловеческая мудрость повисшая между двух белоснежных крыльев? Не бывает у меня драконов. Не развожу.

Драконов уже придумали слишком много. Нет, можно, конечно, закрыть глаза, протянуть руку — и схватить за хвост первого попавшегося. Притянуть к себе, в свою сказку, не обращая внимания на возмущенное шипение. Но это будет уже не то. Мой мир, он не похож на окошко или дверь или замочную скважину. И на телевизор не похож и на компьютер. он похож только на самого семя — несколько нескладных силуэтов на краю сознания, и сюжет, которого я никогда не узнаю, потому, что нет его сюжета, а сочинять не хочется. Назвать его глюком? Зачем оскорблять эту чистую воображаемую осень, персонажам которой я почти завидую, околачиваясь в душном московском июле. Не может быть мир так дискретен — трое мужчин, три девушки и осенний дождь. Да, еще дракон, от которого есть только сухие электрические искры по чешуе и возмущенное шипение…

Вот и все. Утро. Звонят колокола маленького Иоанна Богослова — на всю Бронную, и от этого звона рассеивается ведьма, тает дочка герцогини, замолкает струна менестреля. Электрические искры обнаруживаются на шерсти горячего от утреннего солнца и разомлевшего кота, который в таком сонном и благодушном настроении, что с ним можно делать все, что захочешь, хоть узлом вокруг шеи повязать. Не тянет он на дракона. Вот и все. Утро.