— Значит, никаких претензий ни по службе, ни по финансовой дисциплине, ни по каким другим обстоятельствам вы к эргру Датару не имеете, — сказал инспектор. — Тем более странно.
Эргр Урмаш слегка наклонился вперед, наблюдая за нюхающим ножку стола лисом.
— Скажите, господин инспектор, вы подозреваете в чем-либо эргра Датара?
— Видите ли, эргр Урмаш, та таинственность, которой ваша община окружает малейшие свои дела, не идет на пользу ни моему расследованию, ни роли эргра Датара в нем. Знай я несколько больше, я, возможно, перестал бы считать его замешанным в ту темную историю, которая произошла и происходит по сей день вокруг его храма…
— Простите, а у него сейчас что-либо не в порядке? — слегка озаботился эргр Урмаш.
— Не знаю. Может быть, для священника то, что там происходит, дело обычное. Но, если бы на его месте оказался простой горожанин вроде меня, я бы так не посчитал.
— Сожалею, но я не могу посвятить вас в подробности биографии эргра Датара. Наши правила запрещают это.
— Хорошо, не говорите мне подробностей. Скажите мне только одно: вы ему доверяете?
— Да, — ответил эргр Урмаш.
По той небольшой заминке, которая предшествовала ответу, Нонор понял, что нет. Не доверяет. И никак не найдет надежный способ контролировать и накрепко прижать каблуком, поэтому не доверяет втройне.
Нонор встал.
— Кстати, забыл спросить. Эргр Датар просил перевести его с Чаячьего острова. Куда?
— Куда хочет вся молодежь его возраста? Конечно, в Белый Энлен. К истокам Единобожия, к самым древним и великим его святыням. Вы сами понимаете, что невозможно удовлетворить подобную просьбу. Тем более, нельзя отпускать такого способного служителя, как эргр Датар. Со временем он станет не просто умен, а мудр. Среди развращенной нынешней молодежи такие люди — большая редкость. Уже скоро эргр Датар поймет, что не место делает человека святым, а человек — место.
— Спасибо, эргр Урмаш, за содержательную беседу, — инспектор Нонор сложил руки под благословение.
Он взял под мышку лиса и вышел в монастырский cад. Ему не показалось: в дальнем домике за кустами меж прорези ставень моргнул огонек, и тут же окно задернули мешковиной. А из нерационально большой трубы начал помаленьку выползать и стелиться по черепичной крыше едкий дым.
* * *
Мем просидел в ожидании Датара до полуночи. Больше всего ему хотелось лечь возле печи и уснуть, но он терпел. Мем знал, что кухарка ночует в другом месте, но оказать ему любезность и позволить пошарить по укромным углам она в этот вечер совсем не торопились. Чтобы уйти, ей непременно требовалось благословение эргра Датара. Наконец что-то там произошло, на улице забродили голоса, несколько раз прозвякал жестяным голосом колокол сбоку от храмового входа, и тут же, словно усиленное колодцем эхо, отозвался тяжелым плотным звоном Рабеж — начиналась первая ночная стража.