Снова раздались шаги.
Какой-то человек приблизился, оглядел нас, потом подошел к центральному алтарю и убрал два подсвечника. Вероятно, это был ризничий или причетник.
Я вспомнила старика, который не хотел пускать нас в часовню. Но этот человек не произнес ни слова. Когда же он вышел, мой друг сказал мне:
– Сегодня вечером у меня встреча.
– Пожалуйста, не отвлекайся. Рассказывай дальше.
– Я поступил в семинарию, находящуюся здесь поблизости. Четыре года я изучал все, что мог. В этот период я познакомился с Иллюминатами, с Харизма-тиками, с приверженцами течений, пытавшимися отворить двери, запертые много лет назад. Я понял, что Бог – не тот палач, которым меня стращали в детстве. Возникла попытка вернуться к первоначальной, ничем не запятнанной, невинной сущности христианства.
– Не прошло и двух тысяч лет, как они осознали, что Христос и Церковь – не одно и то же? – со сдержанной иронией спросила я.
– Можешь шутить, сколько хочешь, но речь идет именно об этом. Я стал учиться у одного из тех монахов, кто возглавлял нашу обитель. И он внушил мне, что необходимо принять огонь откровения, Святой Дух.
От его слов сердце мое сжималось. А Дева по-прежнему улыбалась, и младенец Иисус глядел на меня весело. Когда-то и я веровала во все это, но прошло время – и возникшее с прожитыми годами ощущение того, что я научилась рассуждать логично, здраво и стою на земле обеими ногами, отдалило меня от религии. Как было бы хорошо, если бы воскресла во мне та прежняя, детская, столько лет сопровождавшая меня вера – вера в ангелов и в чудеса! Но одним лишь хотением ее не вернуть.
– Мой наставник сказал мне: «Если поверишь, что знаешь, то в конце концов узнаешь», – продолжал он. – В одиночестве своей кельи я стал разговаривать сам с собой. Я молился, чтобы Святой Дух снизошел ко мне и научил меня всему, что мне надлежит знать. И вскоре понял, что одновременно с моим звучит и другой, мудрый голос, произнося за меня слова.
– Со мной такое тоже бывало, – перебила я его.
Он выжидательно замолчал, но я больше ничего не сумела сказать.
– Говори же, я слушаю.
Но слова у меня не шли с языка. Он говорил о таких прекрасных вещах, я не смогла бы подобрать столь же выразительных слов.
– Другая все время пытается вернуться, – сказал он, словно отгадав мои мысли. – Другая боится ненароком брякнуть глупость.
– Да, – ответила я, изо всех сил стараясь одолеть страх. – Иногда случается, что я говорю с кем-нибудь с жаром и увлечением и вдруг в какой-то момент начинаю произносить такое, о чем никогда раньше не задумывалась. Мне кажется, будто я всего лишь передаю мысли того, кто несравненно умнее меня и гораздо лучше разбирается в жизни. Но это бывает редко. Обычно предпочитаю помалкивать и слушать. И верю, что узнаю что-то новое, хотя в конце концов все забываю.