— Ах ты гад! Ну погоди. Сейчас я… Где у них тут дыни или свекла какая-нибудь! Получай, свиноферма! — Она хохотала и кидала в него сливами, сорванными цветами, пучками травы.
Вдруг, чего-то испугавшись, фрукты-попугаи, хлопая крыльями и вереща, начали падать вверх.
— Вы это… Стой! Стой, кому говорят! — раздался грубый окрик в глубине сада.
— Карпыч, ты чего, дуралей! — донеслось с другой стороны, из-за шпалер. — Положь ружье, пока беды не наделал!
Где-то совсем близко зашуршали листья.
— Вот сейчас я научу кого-то вторгаться во владения! Уж они у меня попомнят, — пропел тенор справа. — А ну-тко выбирайтесь отсюда, пакостники!
Ульяна взвизгнула, подхватила в одну руку туфли, другой вцепилась в рукав Соловца, и они понеслись сквозь хлещущие ветки и запахи, взметая золотистые фонтанчики опилок.
— Стой! Стой, чумовая! — За спиной раздался оглушительный выстрел.
— В мякиш сомну! Сотру в какао-порошок! — проревел пьяный баритон, и вновь грянул выстрел.
Что-то мягкое, шелковистое защелкало в воздухе и настигло бегущих, путаясь в волосах и щекоча шею: сотни мотыльков обрушились на парочку, сбились в голубую стайку и прянули куда-то вбок.
— Мы по билетам! — истерически хохоча на бегу, пыталась крикнуть Ульяна преследователям.
— По расхитителям частной собственности прямой наводкой… Огонь! — прогнусил тенор.
Треснуло из ружья, и на беглецов невесть откуда обрушился теплый ливень розовых лепестков.
— Скорей, в машину! — выкрикнул Сергей. — От винта!
Верный джип рванул с места, а в заднее стекло застучали, зашуршали «белочки», и «мишки в лесу» — шрапнель последнего выстрела. Оглянувшись, Ульяна успела разглядеть три удаляющиеся фигуры: мужчину в пиджаке на голое тело и в голубых кальсонах, толстую бабу в соломенной шляпке и давешнего прожженного стариканчика — все трое грозно потрясали вилами, ружьем, невесть откуда взявшимся бразильским флагом и что-то кричали им вслед.
Машина проносилась сквозь зеленое мельканье. Понемногу возвращались приметы города: стеклянный аквариум автоцентра, кирпичные руины завода, окна дальних многоэтажек в просветах листвы.
Раскрасневшиеся, они говорили наперебой, смеялись, хлопали друг друга по плечу: не было и следа смущенной неловкости, какая обычно разделяет едва знакомых людей на первой встрече. Приключение сделало их товарищами и подарило главный из личных паролей — «а помнишь?».
Ульяна повернулась, чтобы взять с заднего сиденья сумку, и вдруг завопила:
— Серега! Серега! Глянь сюда!
— Что там такое? Я за рулем.
Нет, он должен был увидеть это своими глазами. Ульяна перегнулась к заднему сиденью и, раскрасневшись, поставила себе на колени плетеную корзину с заботливо уложенными персиками, абрикосами, инжиром и россыпями крупной черешни. Сергей не удержался от изумленного смешка.