После того как Аарон по указанию Моисея превращает на глазах властителя посох в змея, тот приказывает Яхмесу являться пред очи его каждое утро для доклада.
— Если за ним и вправду стоит эта сила, — говорит властитель, круто остановившись напротив Яхмеса, который и без разъяснений понимает, о ком и о какой силе речь, — зачем ему этот дешевый фокус с превращением обычной палки в змея, на который способны и мои чародеи? Откуда он знает наш язык? Родился здесь? Бывал тайно? Где-то учил его?.. Ты, который всеведущ да и обязан все знать, не в силах ответить на эти вопросы? Удивительно. В последнее время ты почти безвыходно торчал на границе, в крепости Чеку. Как же ты пропустил его? Или ты его ждал?
— Мой повелитель, твоя беспредельная подозрительность справедлива. Если ты считаешь, что я, обязанность которого стоять на страже твоей жизни, строю против тебя козни, то — казни.
— И казню… Когда сочту нужным. Разве не смешно, чем он решил меня напугать: превращением воды в кровь. Да и всем известно, что почти каждый год бывают периоды, когда воды Нила краснеют. Мои подданные и не к такому привыкли. К тому же колдуны делают то же самое.
И вспоминает Яхмес про себя гуляющий в эти дни по всей стране анекдот, фигурирующий в большинстве доносов: властитель Кемет собрал народ и сказал: завтра всем отрубят головы. Голос из массы: мечи приносить с собой?
— Меня лишь армия волнует. Дошли до меня слухи, что лучники спустились в низину, выловили пару еврейчиков и заставили зачерпнуть ковшами воду из Нила. То была и вправду вода. Но стоило тем лучникам попытаться ее пить, и она тут же превратилась в эту… красную жидкость. Что скажешь?
— Чего только не выдумают в моменты паники. Лучники первыми начали копать колодцы вдоль Нила и брать оттуда годную для питья воду. Труднее было выдержать вонь от вымершей рыбы в течение почти семи дней. Но ты прав, мой повелитель, твои подданные способны и не такое выдержать.
— Решил меня напугать жабами. Меня, который столько времени занимается бальзамированием. Да я вообще с детства лишен чувства омерзения.
И вспоминает Яхмес, как в особо доверительные часы их встреч повелитель посвящал его в тайны бальзамирования, да так, что после этого привычного ко всему Яхмеса рвало и тошнило. Особенно когда тот с каким-то болезненным наслаждением описывал, как из тела извлекают внутренности и мозг, за исключением сердца, и после тщательной промывки заполняют полость благовониями, затем держат тело в натроне семьдесят дней. О пчелином воске, корице, масле из ливанских кедров, хне, пальмовом вине, смолах правитель рассказывал взахлеб. Дальше, когда речь шла об украшениях мумии — ожерельях, амулетах, браслетах, масках, льняных пеленах, золотых накидках, слушать было легче, но чувство омерзения после этих бесед еще долго преследовало Яхмеса.