Не присаживаясь, чтоб исключить всякое панибратство, Итро говорит в позе почти ораторской:
— Слушай меня внимательно, сын и внук повелителя миров, я и вправду шел на великий риск, но я знаю, что делаю. Только в правде твое спасение. Впрочем, не говоря уж о правде, именно я, стоящий перед тобой, спас твою жизнь, когда она висела на волоске, хотя до последнего страшного мига не был уверен, что мне это удастся.
— О чем ты? — насторожился Месу.
— У столь любимого тобой отца и деда приступы жестокости сменяются наплывами любвеобильного умиления. И однажды этот великий деспот обнимал тебя, малыша, и целовал, а ты играл с двойной, сверкающей золотом его короной и даже пытался надеть ее на голову, хотя мог весь в нее влезть. Ну а писцы, эти мелкие душонки, рвущиеся любой ценой в жрецы, начали наперебой кричать: он будет носить твою корону, повелитель поднебесной Кемет и всех миров. Убить его, кричал один. Сжечь, кричал другой.
Уже начиная тяжело дышать, перед тем как впасть в жестокую ярость, отец и дед твой, которого ты так любишь, взглянул на меня. В этот миг и моя жизнь повисла на волоске. И я небрежно так сказал:
«Он же еще мал, ничего не понимает. Испытайте его: поднесите ему золото и тлеющую головешку Возьмет золото — значит, понимает. Убейте его. Вложит в рот горячий уголь — нет у него разумения и не заслужил он смерти».
Все замерли. Ручонка твоя начала тянуться к золоту.
Говорят обычно — тихий ангел пролетел.
Не тихий, а карающий, сжигающий и спасающий.
Только я ощутил мощное веяние его крыл.
Ангел Гавриэль.
Это он толкнул твою ручонку. Ты взял уголь горящий, вместе с пальцами сунул в рот, обжег язык и впал в косноязычие.
В этот миг, на этих словах, глаза Месу широко раскрылись.
Знакомо подступившая к глазам чернота обернулась лазурью, и сверкнуло в ней огненно-ангельское, пронесшееся вихрем.
И вновь пылающий уголь касается уст.
Так ожогом снимают печать скверны.
Отпали тиски, сжимавшие скулы и горло. Легкое заикание, каким оно было прежде, может быть отнесено за счет стеснительности характера и юношеского волнения.
— Ангел Гавриэль?! Такое может быть?
— Я свидетель.
Случилось невероятное. Оба потрясены.
Такое может быть лишь в миг, когда смерть держала за горло обоих.
— Меня нашли в корзине? Почему не утопили?
— Если это так, тебе повезло. Тебя усыновила дочь правителя миров. Волосок не упадет с твоей головы, разве лишь по указу отца твоего и деда. Вместе с головой. Завтра я уезжаю на родину.
Теперь я в этом уверен. Прощай.