За разглашение — смертная казнь
Я, Тамит-младший, из потомственного клана соглядатаев, которому посчастливилось, в отличие от других таких же потомственных кланов, завоевать личное доверие Повелителя Вселенной, наместника бога богов Амона-Ра ни земле, давшего нам тайное указание лично доводить до его сведения всё обо всех, невзирая на должности, лица и на отчеты государственной службы сыска и фиска, передаю Повелителю Вселенной очередной отчет-донесение №…
Это мой первый прямой отчет, поэтому осмелюсь напомнить, что прадед мой получил имя Тамит за неслышную кошачью походку. Он дослужился до главы дворцовой армии соглядатаев. Находясь на вершине пирамиды тайной власти, он достиг в одеждах своих и поведении великой мимикрии, походя на самого презренного из презреннейших слуг, чем более всего гордился и о чем любил рассказывать на старости лет.
Отцу моему было оказано высшее доверие руководить перевоспитанием оставленных в живых младенцев хабиру в соглядатаев. Они стали частью нашего клана. Яркий тому пример — храбрый воин Яхмес-Нарт, вошедший в доверие к жрецу Итро.
Я горжусь тем, что, несмотря на мою молодость, мне поручено наблюдать за каждым шагом внука Повелителя Вселенной, Месу, чтобы уберечь его от пагубного влияния среды, физического и морального ущерба как со стороны, так и от него самого.
Заслуга моего отца в том, что он допросил прислугу с пристрастием и пришел к выводу, что Месу в ночь праздника Ипет-су услышал за стеной разговор Реджедет, служанки дочери Повелителя Вселенной, о младенце, найденном в корзине, решил, что это был он, в сильном волнении вышел в коридор и потерял сознание, ибо сверх меры впечатлителен.
Тем не менее посвящение в жрецы бога Амона-Ра с испытанием огнем, водой, спусками в колодцы и угрожающими лабиринтами великих пирамид Месу прошел с невероятной легкостью, в то время как даже самого выносливого, старшего среди принцев, Мернептаха, пришлось приводить в чувство.
Мы не обнаружили никаких посторонних контактов Месу в день сошествия Повелителя Вселенной к Озирису и считаем, что неожиданно поразившее его тяжелое заикание связано даже не с переживаниями этого дня, а с неуравновешенным характером Месу, на что нам указывал великий психолог и жрец Анен, говоря о замеченных им у Месу резких сменах настроения, от болезненной самонадеянности до столь же болезненного ощущения собственной ничтожности. Однако, учитывая его воистину выдающиеся способности в столь противоположных областях, как игра в шахматы и искусное вождение колесницы, следует серьезно отнестись к предположению, что Месу намеренно играет в неуравновешенность по лишь одному ему известным причинам.