— Сорокина! Я сколько раз говорила, чтобы не тянула свои цапки-царапки ко всему, что в лесу найдешь! — взорвалась Ира Матниязова, — сейчас бы тебе пооткусывали их со всем кошачьим удовольствием, ни один доктор не пришил бы! То она гадюку с лечебных целях поймать решила (я покрылся холодным потом), то на другой берег плыть подбивает! Подумала бы хоть раз башкой, оторва бесстыжая, о тебе беспокоятся, а от тебя – одни неприятности.
— Говорила! Подумаешь, какая шишка, на ровной ж… чирей! — не осталась в долгу Сорокина, не чувствующая за собой особой вины.
— Нет, Дмитрий Сергеевич, хоть вы скажите этой… понятно кому, что так нельзя делать! Я старшая сегодня и отвечаю за все! А не успел бы учитель, и что?
Девушки надулись друг на друга, еще мгновение – вцепятся друг в друга не хуже той рыси, и придется разнимать.
— Матниязова, Сорокина, прекратите ор, — сказал я скандалисткам. — Дело действительно серьезное, сами понимаете – правила поведения не мной придуманы, и в лесу надо вести себя минимум осторожно – та же рысь может насмерть загрызть человека, особенно, если нападет из засады, как она и делает обычно. Придётся провести дополнительные занятия по этим самым правилам – не хватало еще получить ранения по неосторожности!
Так и текли дни, наполненные мелкими происшествиями, не переходящими, слава богу, в большие неприятности. Ежедневно уходили группы в лес на заготовку, и расширяли район исследования леса. Рысь с детенышем мы выгнали к берегу, и от галдящей толпы хищница уплыла через озеро, не решаясь связываться с ордой двуногих. Костик Тормасов пару раз выстрелил в нее, но из-за дальности не попал – к моему сожалению, вдруг она решит все-таки вернуться?
А вот находка семейства кабанов – пятерых поросят и мамаши откровенно порадовала. Тормасов выследил место, куда семейка ходила лопать желуди, и нам удалось подстрелить матку из наскоро сделанного самострела-арбалета, совершенно гигантского размера – скорее арбаллисты, и переловить поросят без особого труда – ценой царапин, воплей и полудневной беготни по лесу за шустрыми поросюками, по причине полосатости легко прячущимися в траве, но неизменно возвращавшимися к месту гибели матки. Арбаллиста же, сделанная из трехметрового ствола рябины и снаряженная метровым дротиком, отслужив службу одним выстрелом, заняла место на плоту в качестве корабельного орудия, но плечи ее из рябины оказались годными только на один выстрел, и второго она не перенесла, благополучно закончив жизнь в костре – благо создана она была без единого куска металла, одно дерево и энтузиазм. Конструкция – рецепт древнерусских самострелов, материал – дерево неподготовленное, энтузиазм – наш собственный.