А чего стоит наш последний разговор, когда он настаивал на немедленном поиске красных! Что я ему ответил тогда?
— Командую здесь я! При нынешних обстоятельствах ваша решительность неуместна, вы что, не видите — начинается метель. Отправить людей на поиски сейчас означает послать их на смерть. Обер-фельдфебель Ран передаёт, что они как раз нашли подходящее убежище...
— Но мы — солдаты, и смертью нас не испугать. Неисполненный долг — вот что должно пугать солдата.
— Полностью с вами согласен. Но при этом считаю, что смерть должна быть оправдана пользой для рейха. А решительность ради решительности — это, простите, глупость! Преступная глупость! Только глупость и трусость всегда решительны... когда речь идёт о других, разумеется. Всё. Выполнять!
Хорош же у меня был вид... Мягкость по отношению к нему, конечно же, неуместна, я не должен выказывать своего страха перед ним, но и излишняя резкость обозлит его и вызовет лишние подозрения.
Что же ещё?.. Да, наверное, и этого вполне достаточно. Поразительная беспечность! Умудрённый жизнью профессор, прошедший школу Абвера, утратил бдительность, убаюканный тем, что оказался среди своих!.. А цена беспечности — жизнь! Болван, какой болван!
Он опять закурил и спросил себя — что же дальше? Немного подумав принял решение.
По его просьбе денщик вызвал обер-фельдфебеля Рана. Через минуту тот вошёл.
Несколько часов погони, поисков, ожидания, а после — снова охота на красных диверсантов в невероятно сложных условиях — внешне будто бы и не отразились на Ране. Два часа сна, и он опять был готов к любому приключению. Хоть искателем приключений его не назовёшь. Признаков авантюризма во внешнем облике Рана невозможно было отыскать — сами спокойствие и достоинство.
— Вот что мне в нём нравится — он работяга. Но станет ли на мою сторону? — спросил себя Гревер, выслушивая приветствие фельдфебеля. — Не мешало бы получше знать своих подчинённых, тогда не пришлось бы прибегать к дипломатии, гадая о её результатах.
Он считал иезуитством стиль намёков и умалчиваний, когда суть разговора сводилась к двум-трём фразам, но важным было не столько то, что сказано, но — как сказано, а также и то, о чём умолчали. Такие «танцы на полусогнутых», как он это называл, были для него тягостны. «Дряхлеешь, старый пёс Зепп, — он сдержал вздох. — И уместна ли вообще попытка начальника экспедиции приблизить к себе фельдфебеля после трёх месяцев совместной службы?»
Гревер молчал, изучая Рана. Он считал за лучшее не разыгрывать приветливость, полагая, что фальшь не будет способствовать симпатии к своему начальнику такого бывалого солдата. Он был из тех битых, за кого, как говорят славяне, двух небитых дают. Отчаянный вояка.