Каждый год, как только приближалась очередная годовщина смерти Александра Сергеевича, Ланской наблюдал, каких сил стоит жене сдержать внутреннее волнение, как неодолимая сила воспоминаний терзает и мучает ее.
Однажды они в такой день оказались в чужом доме, поскольку от приглашения нельзя было отказаться. Хозяева и гости заметили необыкновенную молчаливость Натальи Николаевны. Судя по отрешенности, бледному лицу, ее мысли были где-то далеко, и каждое слово обычного застольного разговора словно доставляло ей физическую боль. Наконец она поднялась, вышла в соседнюю пустынную залу и до конца вечера бродила там в одиночестве.
Разумеется, с расспросами обратились к Ланскому. И он со всем пониманием и деликатностью, которых далеко не от каждого можно ожидать, потихоньку объяснил присутствовавшим причину происходившего. Петр Петрович не испытывал ни ревности, не даже досады на то, что поведение жены ставит его в неловкое положение и может дать пищу ненужным разговорам. Он лишь беспокоился о своем «сокровище». Конечно, Наталья Николаевна сознавала, какая благородная душа была ей послана за все испытания.
«Благодарю тебя за заботы и любовь, – пишет Наталья Николаевна мужу. – Целой жизни, полной преданности и любви не хватило бы, чтобы их оплатить. В самом деле, когда я иногда подумаю о том тяжком бремени, что я принесла тебе в приданое и что я никогда не слышала от тебя не только жалобы, но что ты хочешь в этом найти еще и счастье, – моя благодарность за такое самоотвержение еще больше возрастает, я могу только тобою восхищаться и тебя благословлять».
Увы! – история не сохранила нам писем Петра Петровича жене. Несомненно, они бы еще больше убедили, какой счастливый фант вытянула Наталья Николаевна в союзе с Ланским. За годы совместной жизни с ней он, вероятно, передумал, перечувствовал многое. И вел себя безукоризненно. При частых и долгих разъездах ему, конечно, порой было одиноко без нее и всякое лезло в голову. Ведь Наталья Николаевна почти всегда отказывалась сопровождать мужа, боясь оставить детей одних. И Ланской понимал: у него есть счастливые соперники в лице двух молодых людей и пяти барышень. Отношения с женой принимали вид почтового романа. Наталья Николаевна писала письма в форме дневника, а он, одаривая ее признаниями и ласковыми словами, ждал от нее того же. Между тем она была сдержана, убеждая, что им уже не к лицу предаваться пылким чувствам и излияниям: «Ко мне у тебя чувство, которое соответствует нашим летам; сохраняя оттенок любви, оно, однако, не является страстью».