Савушкин до последнего надеялся, что ему всё только мерещится, что всё как-нибудь обойдется, – но нет.
Едва ворочающий языком Трушин, весь в конфетти и блестящем дождике, зажал Савушкина в углу, приперев к стенке указательным пальцем.
Официанты уже вовсю зачищали постпраздничное пространство, сгребая со столов недоеденные десерты, опустошенные бутылки, мятые салфетки.
– Да, Пал Игнатьич? – спросил Савушкин, хотя Трушин еще не произнес и слова.
За окном на парковке народ рассаживался по машинам, и только Рита, переминаясь с ноги на ногу, стояла в дверях.
– Сейчас придет тачка, Савушкин, – сказал Трушин. – Мой олух где-то застрял, пришлось вызвать такси.
Казалось, шеф состоял из «Мартеля» пополам с кислой капустой. Савушкин задержал дыхание.
– Ритка попросила подвезти тебя до «Белорусской», Савушкин.
– Да, мне оттуда на троллейбусе. Две остановки.
– Хоть на хомячках. Главное, не забудь, что тебе надо домой. Понятно?
– А что, собственно… – попытался возразить Савушкин.
– Не порти себе Новый год, – по-отечески посоветовал Трушин, наконец вынув палец из ребер Савушкина. – Ты перспективный менеджер.
Рита пятый месяц работала с Савушкиным в одном отделе. Они вместе обедали, вместе засиживались допоздна над отчетами, вместе… Савушкин совсем не так представлял себе вечер после новогоднего корпоратива.