— Может быть, она устала, — вежливо предположила Хелен.
— Просто она чертовски избалована, — пробурчал Джефф.
— А по-моему, — не согласилась Ровена, — Луизу баловали недостаточно. Вот в чем корень зла. Она ужасно неуверена в себе, и, когда ты набрасываешься на нее, Джефф, для нее это равносильно концу света.
— Но она вела себя непростительно. Нагрубила тебе. Я и раньше это замечал, — запротестовал Джефф. — Настало время поставить ее на место.
— Только не тебе, — не унималась Ровена.
— Это почему же? — не понял он. — Обычно она меня слушается.
Ну не могла же она перед всеми — перед Деборой и Роем, сидящими напротив, перед Блейком, который безразлично уставился в пустоту над их головами, перед Хелен и Питером — эти, впрочем, сочувственно улыбались, — перед почти незнакомыми Диком и Марго Эллисонами, с любопытством обывателей взирающими на разыгравшуюся сцену, — не могла же она сказать: «Луиза тебя любит, и, если ты будешь учить ее и одергивать, она еще больше меня возненавидит, потому что ты любишь меня». Естественно, Ровена промолчала, а проблему неожиданно разрешил Питер Рид.
— Послушайте, скоро мне придется вернуться на корабль — через пару часов я заступаю на дежурство. Может быть, Луиза будет рада уйти со мной. Это избавит ее от необходимости возвращаться к вам и чувствовать себя неловко. Я видел, куда она направилась. Пойду подожду ее.
Джефф посмотрел на Ровену, и та кивнула.
— Неплохая идея. Избежим массы неприятных сцен. Питер, тебе действительно не трудно?
— Ни капельки, — как всегда душевно улыбнулся он. — У меня к ней особый подход. Это ее сумочка?
Ровена сняла со спинки стула и протянула ему накидку:
— Это тоже ее.
— Прекрасно. — Питер махнул всем на прощанье. — Увидимся завтра.
Позже, танцуя с Джеффом, Ровена не упустила возможности вставить:
— Больше не говори ничего Луизе. Ты только ее расстраиваешь. Джефф, она же… она же по уши в тебя влюблена.
Джефф, хмурясь, посмотрел на нее:
— Не знаю, что за бес в нее вселился. Проблемный она ребенок, очень проблемный.
— Она растет, — мягко заступилась за нее Ровена.
— Надеюсь… Так вот почему она взбунтовалась, когда я назвал ее мартышкой, — осенило его. — А как же мне ее называть? Ангельское дыхание?
Ровена не удержалась и улыбнулась:
— Думаю, что-нибудь в этом роде. Ни одна девятнадцатилетняя девушка не будет в восторге, если ее постоянно называют мартышкой, особенно при людях.
— Постараюсь запомнить, — пообещал Джефф.
После того как Питер и Луиза ушли, вечер был испорчен. Кроме того, весь следующий день предстояло провести на ногах, поэтому сразу после часа ночи разошлись и остальные.