– Как только я дам сигнал, сразу же открывайте дверь настежь, – велел Лука Фрейзе и монахине; она согласно кивнула, но лицо у нее при этом стало белее апостольника.
– Давайте!
Они рывком распахнули дверь, и Лука в сопровождении верного Фрейзе ворвался в мертвецкую, держа оружие наготове. Но не успели они войти, как тут же в ужасе попятились обратно.
Их глазам открылась жуткая картина, более всего напоминавшая сцену в мясной лавке во время разделки очередной туши. Только тут дела обстояли гораздо хуже. Здесь орудовал не мясник, и на разделочном столе лежала не туша животного. Кровавое деяние творили сама госпожа аббатиса, одетая в коричневое рабочее платье и с повязанной шарфом головой, и ее служанка Ишрак в своей обычной черной одежде, прикрытой сверху белым фартуком. Рукава у обеих девушек оказались закатаны до локтей, и их обнаженные руки были по локоть в крови. Обе склонились над телом покойной сестры Августы, которое Ишрак весьма умело вскрывала окровавленным ножом. Тех монахинь, что должны были бодрствовать у гроба, нигде не было видно. Увидев ворвавшихся в мертвецкую Луку и Фрейзе, Изольда и Ишрак буквально застыли на месте; окровавленный нож в руке Ишрак замер над вспоротым животом мертвой монахини. И повсюду была кровь – на белых фартуках, на смертном ложе, на обнаженных руках девушек.
– Отойдите от тела! – ледяным тоном потребовал Лука, хотя душу объял ужас.
Он даже замахнулся своим кинжалом на Ишрак, но та смотрела лишь на свою госпожу, явно ожидая ее команды. Фрейзе грозно воздел в воздух вилы, словно собираясь без малейших колебаний надеть на них молодую мавританку.
– Отойдите от тела, – повторил Лука, – и мы не причиним вам никакого вреда. Оставьте ваше гнусное занятие – с чем бы оно ни было связано. – Он даже посмотреть в ту сторону не мог, не находя слов, чтобы как-то назвать увиденное. – Оставьте и отойдите к стене.
Он услышал за спиной тихие шаги сестры Урсулы и ее приглушенный вскрик – когда она увидела на столе окровавленное тело сестры Августы, разделанное, точно свиная туша в мясницкой.
– Милостивый Боже! – Она пошатнулась, поспешно отошла в сторону, прислонилась к стене, и Лука услышал, что ее выворачивает наизнанку.
– Веревку принеси, – велел ей Фрейзе, не оборачиваясь. – Нет, лучше две. И позови брата Пьетро.
Сестра Урсула, все еще судорожно глотая и пытаясь подавить тошноту, воскликнула:
– Что, именем Господа, вы тут делаете, госпожа аббатиса? Да отвечайте же! Что вы сотворили с нашей сестрой Августой?
– Ступай, – сказал ей Лука. – И постарайся управиться поскорее.