— Но вынужден честно вас предупредить, что лейтенант имеет определенные соображения по части того, как надо вытаскивать щепу или зондировать пулю.
Эпплби досадливо вздохнул и предпочел переменить тему.
— А вам… точнее, нам, не предстоит больше похищать девиц с французского побережья? Таково, насколько могу судить, общее представление о задачах куттеров на эскадре.
Дринкуотер снова рассмеялся.
— О боже, нет! У нас теперь сплошная рутина. Мы причислены в качестве посыльного судна к флоту Северного моря адмирала Макбрайда. Конвои, капуста, послания, слухи, ну, взглянем разок-другой на Булонь или еще что-нибудь, коли посчастливится. Боюсь, как бы не умереть с тоски.
Эпплби не было нужды знать о секретных инструкциях Дангарта. В конце-концов, он только прибыл на куттер, и еще не стал одним из «кестрельцев».
— Должно быть, ваша репутация в Тринити-Хауз была высока, мистер Дринкуотер, — заявил Гриффитс. — Бакенщики согласовали присвоение вам уоррент-офицерского звания без дополнительной экзаменовки. И военно-морской департамент тоже проявил небывалую расторопность, кстати сказать, — добавил капитан с многозначительным взглядом, который должен был дать Натаниэлю понять, что «Кестрел» недолго застоится в гавани. — Что у вас, мистер Эпплби?
— Эти новобранцы заражены, сэр, — пожаловался хирург, имея в виду пополнение с «Ройял Уильяма».
Гриффитс устало посмотрел на него.
— Конечно, мистер Эпплби, и это еще не самое худшее, чем они страдают. Что вы предлагаете: отослать их назад, что ли?
— Нет, сэр, мы обработаем их рассолом, окурим одежду и будем кормить жидкой… — он не договорил.
— Вот и занимайтесь своими делами, мистер Эпплби, и не лезьте в мои. Ваш праведный гнев делает честь вашему чувству сострадания, но не профессиональной репутации.
Дринкуотер заметил, что Эпплби съежился, словно проколотый шар. «Нет, — подумалось ему, — доктор еще не стал одним из нас».
Когда куттер миновал брандвахту у Уорнера и стоящие у Сент-Хелен корабли с полощущимися вымпелами, его встретил прохладный бодрящий ветер Канала. Перебрасывая через подветренный фальшборт дождь брызг, он со свистом пролетал над палубой. Если не считать тоски от расставания с Элизабет, Дринкуотер был рад оставить Портсмут, очень рад.
— Очень хорошо, мистер Дринкуотер… — Это был Джеремайя Трэвеллер, зеркальное отражение Джессупа. В ранге главного канонира он подпадал под палубную вахту, освободив Натаниэля от изматывающего ритма: четыре часа через четыре, который прежде выпадал на их с Джессупом долю. Когда пробило восемь склянок, все собрались на корме, откуда, передав вахту, Дринкуотер сошел вниз.