— О нет, милорд, — отвечал Равенскар. — Только мы с вами.
— Вигов нового поколения не влечёт натурфилософия, — заметил Болингброк.
— Их не влечёт Королевское общество, — поправил Роджер. — Что они изучают помимо политики и красоток, мне неизвестно.
Осторожный смех, более всего от облегчения, что разговор наконец завязывается.
— Милорд Равенскар пытается воскресить сплетню, будто я знаю о красотках столько же, сколько сэр Исаак о гравитации.
— Воистину, подобно гравитации прекрасный пол вечно притягивает нас всех.
— Однако вы переводите разговор на другую, пусть и увлекательнейшую тему, — сказал Болингброк. — Разве Королевское общество — не самый выдающийся салон для бесед о натурфилософии? Как можно уверять, будто жаждешь познаний, и не стремиться в него вступить? Или оно угасает? Мне неоткуда узнать — я уже сто лет не был на заседаниях. Такая жалость.
— Сейчас мы отодвинули стулья, отбросили салфетки и поглаживаем живот, — заметил Роджер. — Значит ли это, что ваш званый вечер угасает?
Болингброк поднял голубые глаза к потолку, изображая глубокую задумчивость, затем проговорил:
— Понимаю. Вы хотите сказать, что в первые десятилетия Королевское общество жадно поглощало знания и теперь отдыхает, чтобы их переварить.
— Примерно так.
— А разве добытое не следует оберегать?
— В ваших словах слышится двойной смысл, милорд.
— О, не усложняйте. Я говорю о сэре Исааке и лживых притязаниях бесславного ганноверского плагиатора, барона фон как его там…
— Все ганноверцы, каких я встречал, были безупречно честны, — флегматично обронил Роджер.
— Очевидно, вы не знакомы с супругой Георга-Людвига!
— Никто не может свести с ней знакомство, покуда она заточена в замке, милорд.
— Ах да. Скажите, это тот же замок, в котором принцесса Каролина якобы вынуждена была укрыться после того, как вообразила, что её преследуют гашишины?
— Мне такого не рассказывали, милорд, а если рассказывали, я не стал слушать.
— Мне рассказали, и я выслушал, но не поверил. Я подозреваю, что принцесса где-то ещё.
— Я представления не имею, где она, милорд. Однако возвращаясь к Королевскому обществу…
— Да. Вернёмся к нему. И впрямь, кто упрекнёт сэра Исаака?
— Упрекнёт за что, милорд?
— За то, что он отложил натурфилософские штудии, дабы оборонять своё наследие от посягательств немца.
— Вы ставите меня в неловкое положение, милорд: мне кажется, будто мы снова в палате лордов, обсуждаем билль. Однако я отвечу на вопрос, который вы не задали, и скажу, что если нынешние молодые люди не вступают в Королевское общество, то объяснить это можно так: слушать тирады Ньютона против Лейбница, читать документы, уличающие Лейбница, заседать в комитетах, трибуналах и звёздных палатах, ставящих своей целью заочно осудить Лейбница, им скучно.